Законы Рода. Том 3
Шрифт:
«БУМ»
Что за ерунда? Опять война? Опять монстры и нашествие?
— Это из твоей комнаты, Ярл…
— Хомяк проснулся… С Кеном знакомится… — тяжело вздохнул я, понимая, что за разгромленный номер придётся платить мне.
— Эй, какого чёрта?! Раздавлю, гадость зубастая! — донеслось из-за дрожащей двери.
— Там ещё и Жужжу хомяк в качестве подкрепления вызвал… Пойду останавливать эту безумную сечу, а то, боюсь, они так и гостиницу разгромят.
И отправился в номер, на всякий случай укрепив кожу и кости и насытив
* * *
В имении Светловых. Тренировочная комната.
— Доченька, угомонись уже. Ты же девочка… — настойчиво просила мать свою воинственную подопечную, которую после поездки в Сибирь словно подменили.
Елена посмотрела на свою матушку, пытаясь понять, что она там ей только что пробубнила. С тренировочным шлемом на голове, да ещё и после такой серии упражнений слух девушки практически отказал. Слишком уж громко билось сердце и сумасшедшим был пульс, отчего у неё возникало ощущение, будто по голове непрерывно стучат маленькие молоточки.
— Что ма? Я занята…
— Вот. Ну посмотри на себя! Кто же за тебя замуж выйдет, если ты так будешь себя перед женихами показывать?
Эту часть фразы Елена услышала прекрасно, так как сняла шлем, чтобы попить воды.
— А зачем они мне? Кругом одни дебилы! Редкостные! И в этом я окончательно убедилась на последнем приёме.
— Ну прям уж все? Ладно, мы с Ирисовыми ошиблись… Павел, негодник этот, возомнил о себе чёрт знает что, хотя даже наследником рода не является! Но другие-то что тебе сделали? Капитоновы, Хворостов, Зайчишкин…
— Мам, если у них толстые кошельки, — это не значит, что они хорошие люди! Мы же эту тему обсуждали уже. Я не хочу ничего слышать о замужестве, пока не окончу академию. И мужа будущего я буду выбирать сама. Отец разрешил, и ты прекрасно это знаешь!
— Ну доченька… Тебе скоро двадцать лет… Так и будешь в девках ходить? А батеньке твоему внуки тоже нужны! Братья твои совсем от рук отбились. Не спешат они, видите ли…
— И что? Я теперь должна рожать, как на конвейере?! О братьях моих вы, маменька, думать не перестаёте, а обо мне у вас лишь одни мысли: как бы сплавить меня поскорее, да повыгоднее! — разозлилась Елена и вновь надела на голову шлем, возвращаясь к тренировке.
— ЕЛЕНА! Как ты смеешь?! В тебя что, бес в этой Сибири вселился?.. — кричала её мама, но так и не дождалась никакой реакции.
Женщина уже была готова сорваться и применить магию, как вдруг тёплая рука любимого мужчины легла ей на плечо.
— Иди дорогая, я поговорю с ней.
Мужчина вывел из тренировочного зала супругу, а затем стал переодеваться в тренировочный костюм. Несмотря на возраст, выглядел он великолепно. Белоснежные густые волосы, подобно гриве льва, были убраны в хвост,
Мужчина размялся и присоединился к тренировке. Планомерно, пользуясь опытом и знаниями, перехватил инициативу в зале и начал раздавать указания. Зычный голос определял очередное упражнение, а крики, символизирующие ударные техники, заставляли Светлову выкладываться на все двести процентов.
Спустя всего каких-то двадцать минут девушка растянулась на полу. Она едва могла шевелиться. Отец снял с дочери тренировочный шлем и, подойдя к двери, приказал слугам принести воды.
— Ну что, наскакалась?
— Сейчас… Немного… Передохну…
— Зря ты так с матерью. Она видит в тебе своё отражение и желает лишь лучшего.
— Ой, батенька… Хоть вы не начинайте… Вы видели этих женишков? Смешно же…
— Мне нет. Матери твоей — тоже. Они не хуже и не лучше многих. Мы надеялись, что после приключений в Сибири, ты хоть немного развеешься со своими одногодками.
— Да, спасибо… — Елена поднялась и села на татами, поджав колени к груди. — Один дебил, второй — тюфяк… Третий вовсе был маньяк. Развеялась я в их обществе… Всем бы так.
— Ну, тюфяк — это Капитонов. Да, телосложением он в отца пошёл… Зато маг талантливый.
— Не очень… Он слабее меня, хотя на год старше. Без денег отца, эликсиров и наставников он бы был совсем позорником, — заявила дочь, своими комментариями метко попадая в цель.
Её отец, Александр Сергеевич, был примерно того же мнения об этом парне, выходцем из богатого рода, который владел несколькими верфями и прочими прибыльными предприятиями на севере страны.
— А кто из оставшихся двоих маньяк и почему?
— Хворостов маньяк, а Зайчишкин — дебил… Первый, пока я была в Сибири, как узнал об отмене помолвки, написал мне сто сорок шесть сообщений на телефон, полтысячи в «Стенограмм», позвонил раз семьдесят… У меня аж телефон заглючил, когда я сеть включила. Хочешь, дам голосовые послушать? По нему психушка плачет.
— Ну… Его отец говорил мне, как он в тебя влюблён. Видимо, решил не упускать судьбу из своих рук…
— Он её окончательно и бесповоротно потерял. Я его везде заблокировала. Правда, в академии заблокировать его не получится… — грустно вздохнула девушка и открыла воду, принесённую слугами.
— А дебил?
— Он просто дебил. Считает себя самым умным, самым талантливым, самым сильным. От его надменности и самовлюблённости зеркала трескаются. И он не знает, что в прошлом году я видела, как он сдулся и встал на колени перед сыном графа Баламонтова, прося прощения за какой-то проступок.
— Баламонтов… Который из академии выпустился и сразу погиб?
— Да, — кивнула Елена. — Жаль… Вот он был неплохим парнем. Просто по-человечески жаль, что так всё вышло.
— Значит, на публике герой, а как что, так трус?