Законы войны
Шрифт:
Старший по званию оказался почти неотличим от афганского «непримиримого» времен мятежа. Голый, выскобленный опасной бритвой череп, длинная борода с седой полосой посередине, бронежилет на голое тело и штаны, подвернутые до середины голени, как это делают «соблюдающие» – чтобы шайтаны не цеплялись. Вот только тут причина, скорее всего, была другая, и заключалась она в том, что этот бородач передвигался по территории крепости на… велосипеде. Обычном хромированном велосипеде самого мирного вида, с которым он подкатил к прикрывавшему проход в крепость блокпосту. Коротко переговорив
– Салам алейкум.
– Ва алейкум, аскер, – сдерживаясь, начал полковник, – мне и моим людям нужно пройти в крепость.
– Зачем?
– Там может скрываться опасный преступник. Он бросил машину у вашей крепости.
Бородач покачал головой:
– Не может. Чужих сюда не пускаем. А ордер… бумага какая есть…
Полковник начал закипать:
– Ты смеешь не пускать меня, представителя власти?
Бородач провел руками по лицу, примерно так, как это делают мусульмане во время намаза.
– Мы люди мирные, сарбоз… – сказал он, употребив совсем не уважительную форму обращения к офицеру (как к простому солдату), – и вольные. Нам здесь еще ваш король разрешал торговать и крепости строить, за долю малую. Землю эту дал. А на нашей земле мы сами себе власть. Даже Белый царь нам вольность даровал, в нашей земле мы сами себе и полиция и армия. А потому если кого ищешь – скажи кого, я поищу. Или иди, добрый человек, отсюда. По-доброму…
Минут через десять вернулась группа, которую полковник послал проверить секретную точку в окрестностях Кабула. Там они не нашли ничего, кроме пустого дома и трех трупов. Двоих застреленных и задушенного…
Следующее унижение полковнику пришлось испытать через полчаса, когда он остановил колонну русских машин, идущую к Кабулу.
У них были машины, вооруженные пулеметами, но это русских не испугало. Один из афганских полицейских полез в машину и получил такой удар, что сейчас стоял у своей машины, сплевывая кровь из разбитого рта. А напротив полковника стоял невысокий, но крепкий, чисто выбритый русский с голой как шар, загорелой головой и в неприметной русской армейской одежде – однотонной, цвета среднего между белым, бурым и, наверное… зеленым.
– В связи с обострением оперативной обстановки мы проводим сплошной досмотр транспорта на дороге…
– Обострение бывает у поноса, – нехорошо ответил русский водитель, – тебе чего надо, рафик? Долю малую, что ли?
– Нам надо обыскать машины, – упрямо повторил полковник и как бы невзначай скосил взгляд на стоящий рядом пикап с пулеметом, смотрящим на колонну.
– Туда глянь… – показал водитель вправо.
Полковник посмотрел в сторону крепости – и понял, что допустил очередную ошибку. Не надо было выставлять пост в нескольких сотнях метров от крепости. Просто он хотел контролировать и крепость, и транспорт – а вышло совсем по-другому. Теперь на земляном валу крепости льдисто поблескивали солнечные зайчики, как от кусочков слюды в афганских горах – вот только это явно была не слюда…
– Усек, бача? – спросил русский водитель. – Ты берега не теряй.
– Слушаюсь, эфенди генерал. Так точно…
К обеду все стало и вовсе хуже некуда. Досматривать себя русские не давали, а на этой дороге и были в основном одни русские. Северный маршрут, если хочешь сшибить денег, надо идти на восточный или на южный, от Кандагара – там денег дадут. А тут… какие деньги.
Полицейские злились.
Потом позвонили из присутствия генерала Хисамутдина, сначала пришлось переговорить с помощником генерала, а потом и с самим генералом, изволившим взять трубку. Генерал орал так, что уши закладывало. Он спрашивал, какого дьявола полковник с его людьми делает на баграмской дороге, хотя его зона ответственности – Большой Кабул. Так как у полковника не было никакого письменного приказа ни от русских, ни от кого другого, возразить он ничего не мог. Прооравшись, генерал приказал возвращаться.
Переговорив, полковник дал волю своему гневу – шмякнул рацией об землю, да со всей силой. Но она, гадина, выдержала. Армейская, защищенная.
«Пусть вас всех шайтан заберет…» – подумал полковник.
Словно джигит на коня – он вскочил в свою машину.
– Возвращаемся в город… – приказал он.
Сидевший на переднем пассажирском месте его товарищ [93] обернулся, и в его руке был пистолет.
– Ты чего, – не понял полковник.
Товарищ улыбнулся в усы. Русские пообещали ему это место, если он сделает все как надо. А он-то все сделает как надо, не допустит столько ошибок.
– Во имя Аллаха…
93
Заместитель.
Прогремел выстрел.
Афганистан, Баграм
База ВВС России
Вечер 3 ноября 2016 года
– Этот?
Аскер посмотрел на фотографию, глаза его безошибочно узнали изображенного на ней и вспыхнули ненавистью.
– Он. Собака, он! Гнида. Нет, что хотите, господин адмирал, но я из Кабула ни ногой, пока эту тварь к ногтю не прижму.
Я достал из бумажника еще одну фотографию и показал ее Аскеру. Это была фотография полковника Аги – из кабульского морга. Не постановочная, такая, каким его туда привезли.
– Доволен?
Аскер помотал головой. Араб молча сидел на заднем.
– Жаль, я сам его не убил… – сказал Аскер, – жаль, жаль… Эта тварь мне говорила – придем к вам в дома, зарежем спящими, жен вырежем, детей вырежем. Как его?
– Он попытался обменять кого-то, похожего на тебя, на человека, которого вы взяли в западном Кабуле. Ты помнишь, да? Ты вовремя позвонил, парень, скорее всего, они намеревались расстрелять и машину, и нас вместе с ней, и того человека – как только достоверно опознают его. Мы как раз менялись, когда ты позвонил. Нам удалось выйти из-под удара. Остальное доделал ударный вертолет.