Законы высшего общества
Шрифт:
— Жень, я не уверена, что это блестящая мысль, — честно призналась она.
— Тогда втроем, — настаивал Женя. — С твоим писателем.
— Жень, ты первый, кому я это говорю за долгие годы: ты меня смущаешь.
— Ладно, понял! — не унывал он. — Ну, тогда пока?
— Пока, — попрощалась Настя и еще пару секунд с удивлением разглядывала телефон.
То есть вот как? Он… так сказать, ухаживает за ней? Или?..
Н-да. Не надо целоваться с инвесторами — неизвестно, чем это обернется. Ну, и черт с ним! Он не первый и не последний.
Жизнь текла своим чередом, но где-то
— Что? — прошептала Настя в коридоре.
— Она тут уже час! — с раздражением ответил Макс. — Я пойду погуляю.
— Ага… — кивнула Настя и отправилась к Маше.
— Как ты могла?! — воззвала та, заламывая руки.
— Маш, я тебя не понимаю, — Настя уселась напротив, налила немного виски, закурила и уставилась на нее не моргая.
— Я ведь ничего плохого тебе не сделала! — трепетала та.
— Маш, послушай, ты мне не подруга и не родственница, — пояснила Настя. — Так что разговоры из серии «как ты могла» давай оставим без последствий. И начнем мы с того, что ты хотела своего друга Антона нагреть на десять миллионов. Конечно, было бы легче, если бы я приложила к этому руку — тогда ты, типа, ни при чем. Но не вышло, поэтому ты бросила меня в трудную минуту…
— Я знала, что ты этого так не оставишь! — воскликнула Маша.
— Маша, ты у меня работала несколько лет и хорошо делала свое дело, — льдинки похрустывали в ее голосе. — Именно поэтому я сейчас трачу время на то, чтобы пояснить тебе очень важный деловой принцип — не надо слишком жадничать. Алчность ослепляет, и ты не видишь реальную картину. Ты слямзила у меня хорошую сделку, так что не надо вот этой патетики и упреков в отсутствии гуманизма у плохой тети Насти. У тебя сейчас есть возможность заработать — и не просто так, а под моим чутким руководством. Так что умойся и иди домой. С завтрашнего дня начинаем работу над сценарием.
Маша вытерла слезы влажными салфетками и пошла домой.
Вскоре объявилась и Галя.
— Настя, мне срочно надо с тобой поговорить! — воскликнула она. — Ты в офисе? Буду минут через пять!
Насте как раз привезли суши из «Тануки» — свежие, сочные, прямо слюнки текут, так что она накрыла стол для переговоров, заказала зеленого чаю и не успела вылить соевый соус в пиалу, как объявилась Галя.
Она волновалась.
— Она хочет нанять Толкунова! — закричала Галя с порога.
— О чем ты? — Настя схватила калифорнийский ролл и положила его в рот.
— Маша предлагает нанять какого-то там Романа Толкунова! — кипятилась Галя.
— Ни в коем случае, — покачала головой Настя. — Снимать будет только Виккерс. Материал сложный, нужен гений.
Галя подбоченилась, видимо, размышляя — стоит ли обижаться на «сложный материал», передумала и села за стол, придвинув к себе лоток с суши.
— Это общий! — Настя вернула лоток на место. — Возьми тарелку!
— Ну, ты и жмотина!
— Я есть хочу!
— Ну, и что там с имиджем? — отковыряв от суши угря, поинтересовалась Галя.
— Галь, ты ведь говорила, что твоя героиня — это немного ты?
— Ну, говорила, — не без сомений подтвердила та.
— У меня возникла мысль,
— Почему это неизвестная? — надулась Галя.
— Ты понимаешь, о чем я! Известность у тебя пока крошечная и локальная. Я тебя не обижаю, просто перечисляю факты, которые мы имеем на руках. Так вот, зрители посмотрят фильм и поймут, что героиня очень похожа на тебя. Им будет интересно — свою ли жизнь ты описала? Это привлечет дополнительный интерес — ведь героиня у тебя неоднозначная.
— Да-а… — Галя, кажется, заинтересовалась. — И что?
— А то! Надо сделать так, чтобы мой экранный образ сочетался с твоим.
Галя неуверенно оглядела Настю.
— То есть…
— Экранный образ, — с нажимом повторила Настя.
— А!
Может, вылить ей соус на голову? Э-эх…
Сложную игру она придумала. Вроде бы от случая ничего не зависит, но… Всегда есть это самое «мало ли что».
Давным-давно, когда Настя была еще наивной девицей и книжкам верила больше, чем живым людям, она считала, что если добьется успеха, все вокруг станет таким карамельно-розовым, пушистым, как сладкая вата. Все ее будут любить, милые и вежливые режиссеры будут приносить ей сценарии, продюсеры — расстилать ковровые дорожки, чтобы она по ним плыла величаво, а все люди начнут относиться к ней с уважением, плавно переходящим в священный трепет.
И можно будет расслабиться, жить-поживать, и жизнь превратится в сплошной отпуск на пляже с синим-синим морем.
Но вышло все, разумеется, как раз наоборот. Чем выше были ставки, тем меньше правил соблюдали соперники и тем жестче становились игры.
Иногда Настю это утомляло, но ей, хоть она никому и не признавалась, нравились проявления какой-то животной, первобытной натуры. В людях, думала она, просвещение должно сочетаться со звериными инстинктами — тогда не возникает губительный отрыв от реальности.
И вот сейчас все ее инстинкты обострились — она начинала большую игру. Потому что главное ведь не участие, девочки и мальчики, главное — победа.
Галю она все так же на дух не выносила. Но актриса она или нет? Это всего лишь сцена, театр… военных действий. И ведь так просто — притвориться.
— И какой у меня… то есть у тебя будет экранный образ? — спросила Галя, окончательно потеряв интерес к суши.
— Ну, он как-то должен подходить нам обеим, — заявила Настя. — Думаю, цвет волос будет темнее. Не черный, но такой… темно-коричневый. И про автозагар забудь до конца жизни. Вообще прекрати загорать.
— Но я от природы смуглая, — насупилась Галя.
— Вот и хорошо. Нам нужен естественный цвет кожи. Раздевайся!
— Что?
— Будем оценивать твою фигуру.
Галя пожала плечами, закрыла дверь на замок и разделась до трусов.
— Надо немного сбросить вес, — сообщила ей Настя. — Чуть-чуть. Килограммов три-четыре. И подкачаться.
— Но…
— Галь, надо нарастить мускулатуру — чтобы видно было. Я дам телефон тренера.
— А шмотки? — заволновалась Галя.
— Шмотки… — задумалась Настя. — Надо сохранить твой стиль, но не в этом виде.