Законы жанра
Шрифт:
Вот и как в такой обстановке вырастить нормального ребенка?
— Разве жизнь в отеле не символизирует твою готовность сорваться с места в любой момент? — спросил Гарри.
— Нет, — сказала я.
— Тогда почему ты живешь в отеле?
— Потому что более безопасного места мне придумать пока не удалось, — сказала я. — Знаешь, сколько сюжетов построено на похищении ребенка?
— Сколько?
— Я тоже точно не знаю, но много, — сказала я.
Я не хотела рисковать.
Всю жизнь сюжеты ходили за мной по пятам и пытались втянуть в глубины повествования. Я отбрыкивалась
Теневики были прагматичны, и хотя сейчас мы играли на одной стороне, в будущем я не исключала ситуации, в которой они попытались бы использовать Морри против меня. Собственными руками вручить им такой козырь? Ну уж нет.
У руководителей сообщества «Континенталь» были свои принципы, свой кодекс, которым они руководствовались, и они скорее бы предпочли погибнуть, чем пойти против него. По крайней мере, так они говорили, и мне хотелось этому верить. Мне бы не помешал небольшой островок стабильности посреди окружающего меня хаоса.
Который, если верить пророчеству, я сама и создавала.
— В нашей вселенной у тебя не было бы таких проблем, — сказал Гарри. — Никто не посмел бы даже недобро посмотреть в сторону твоей дочери.
— Отец пропал, — напомнила я.
— Это не имеет значения, — сказал Гарри. — Он пропадал и раньше, и всегда возвращался. Пока существует хоть малейшая вероятность, что он вернется, а существование такой вероятности стремится к бесконечности, никто не посмеет пойти против тебя и твоей малышки.
— Если даже не принимать во внимание те сложности, о которых я уже говорила, я не хотела бы провести остаток жизни в тени репутации своего отца. И для Морри я такого точно не хочу.
— Жизнь наполнена непростыми выборами, — сказал Гарри.
— Почему ты так хочешь затащить меня к вам?
— Потому что твой мир — там. Там ты была рождена.
— Мой мир — здесь, — сказала я. — Здесь я выросла.
Правда, здесь мне не очень рады. Местное мироздание пытается меня… упорядочить. Впихнуть в уже существующую картину мира, поставить на соответствующую полку и нацепить инвентарный номер, и порой пытается сделать это весьма активно. Раньше я бы осталась здесь даже из чистого упрямства, но раньше я была одна, а теперь от меня зависела еще одна жизнь.
Я впервые всерьез задумалась над предложением Гарри. А что, если мне на самом деле стоит уйти в Миры Бесконечной Войны? Не ради себя, ради Морри?
И это ведь никакое не бегство, правда? Это просто забота о будущем моей дочери.
В тени репутации моего отца должно быть чертовски много места.
Ну, ты знаешь…
Но в любом случае, сначала надо было решить проблему Кларка. Вернуть Черный Блокнот, поймать того типа, которого я не знаю, и который забрал его у Аманды.
Интересно, как в Мирах Бесконечной Войны обстоят дела с детскими садами? Со школами? С медицинской страховкой? Потяну ли я колледж для дочери? И как к Морри будут относиться окружающие, когда узнают, чья она внучка?
А как отнесутся
Я поняла, что ищу причины «почему не». Я не хотела этого делать, но могу ли я доверять своим желаниям?
— Просто подумай, — сказал Гарри, которому надоело наблюдать мою внутреннюю борьбу. — Прикинь все плюсы и минусы.
— Подумаю, — пообещала я.
В конце концов, никто не заставляет меня принимать решение прямо сейчас.
В дверь номера вежливо постучали. Обслуживание номеров появилось удивительно вовремя, чтобы поставить на паузу этот непростой разговор.
— Вот и ужин, — сказала я. — Войдите!
Дверь открылась.
Завибрировала лопнувшая гитарная струна, колыхнулась занавеска, раздался звук, будто по бетонной плите ударили молотком, и Гарри Борден как-то очень странно дернул головой.
Глава 5
Я не сразу сообразила, что происходит, но рефлексы бросили меня на пол. Гарри уже тоже был там, и официант, толкавший перед собой сервировочную тележку, изумленно выпучил на нас глаза.
Впрочем, плевать. Первая мысль была о Морри, и я метнулась в детскую. Метнулась, так и не поднимаясь на ноги, этакой гигантской ящерицей скользнула между торшером и креслом, ногой открыла дверь и обнаружила, что малышка все еще безмятежно спит в тусклом свете работающего ночника.
Удостоверившись, что с Морри все в порядке, я на всякий случай достала ее из кроватки и уложила на пол, соорудив ей что-то вроде гнезда из одеяла. Затем выглянула в гостиную. Гарри погасил свет, подобрался к окну и украдкой осматривал улицу, слегка отогнув угол занавески. Официант с уже невозмутимым лицом пригнулся за своей тележкой, его руки в белоснежных перчатках сжимали пистолет.
— Вы будете ужинать, мадам?
— Э…
— Непременно будем, — сказал Гарри. — А разве по всему отелю не установлены пуленепробиваемые окна?
— Разумеется, месье.
— Хм, — сказал Гарри. — Девочка в порядке?
Он никогда не называл мою дочь по имени. Может быть, потому что я назвала ее в честь женщины, которую никогда не видела и которую он убил.
— В порядке. А что случилось-то? — спросила я.
— Случился снайпер, — сказал Гарри. — Причем, небесталанный. Если бы я вовремя не убрал голову, вы бы сейчас любовались моими мозгами вон на той стене.
— Месье? — недоуменно сказал официант.
Гарри отдернул занавеску, и мы увидели аккуратное круглое отверстие в стекле, в нижней трети окна. Примерно на том уж уровне находилась голова Гарри, сидящего на диване.
— Это невероятно, — сказал официант. — Немыслимо. Я должен немедленно известить управляющего.
— Извещайте, — сказал Гарри.
Ужин остынет, отвлеченно подумала я.
Хотелось думать о чем-то вот таком. О том, что ужин остынет. О том, что пока я ползла к Морри, сломала ноготь на мизинце, и теперь заусенец будет цепляться за одежду, пока я его не отрежу. О том, что в номере теперь сквозняк, а моя дочь лежит на полу.