Закрытая школа. Выпускной
Шрифт:
Придя на собрание в назначенное время, Лиза увидела в классе около десяти учеников – это были дети из разных классов, разного возраста. Лиза подсела к Харитонову, непонятно каким образом оказавшемуся среди вызванных.
В кабинет вошел Вадим Уваров. Подойдя к учительскому столу, объяснил причину, по которой собрал ребят:
– В конце прошлой четверти у вас был необычный тест, вы, наверное, его помните. Этот тест проверял не ваши фактические знания, а абстрактное мышление, способность принимать нетривиальные решения. Все присутствующие здесь блестяще справились
– Отпад! – восхищенно прошептал Харитонов Лизе. – Светка очумеет. Она-то думает, что у меня ваще никакого потенциала нет.
– Обычный человек использует свой мозг всего на три процента, – продолжал Уваров. – Наш курс упражнений поможет вам увеличить эти показатели в разы. Вы откроете в себе такие возможности, о которых даже боялись мечтать. Если вам это интересно, – Вадим посмотрел на Лизу с Харитоновым, – добро пожаловать в наш клуб.
– Нам интересно! – поддакнул Харитонов. – Что мы, лохи, ходить с трехпроцентным мозгом?
– Но есть одно условие, – взгляд Уварова стал жестким, а голос вкрадчивым, – вы никому не должны рассказывать о нашей программе. Никому. Ни при каких условиях. Лиза? – спросил он, напрямую обращаясь к ней. Лиза в смятении смотрела на Уварова, не зная, что ответить.
Когда занятие окончилось, Лиза небрежно сообщила Максу, что собрание было по поводу отборочного тура по городской олимпиаде, и быстро перевела разговор на другую тему.
Вера, сидя на своей кровати, в это время искала в Интернете информацию про Воронцова. Утром в коридоре она увидела, как Митя, судорожно вдохнув из ингалятора, случайно положил его мимо кармана и, подобрав его с пола, окликнула мальчика:
– Митя! – когда он подошел к ней, Вера присела на корточки, чтобы быть вровень с ним, и подала ему оброненный ингалятор, спросив шутливо: – Что это у тебя все из рук валится? Не выспался?
– Ночью в школу опять приходило чудище, – доверчиво сообщил Митя. – Я боюсь за Джека. Чудище всегда голодное, оно может его съесть!
– Ты, наверное, очень любишь Джека, – улыбнулась Вера.
– Я вообще животных люблю! – разоткровенничался Митя. – Мне жалко рыбок, когда папа их ловит, а я, – тут Митя понизил голос до шепота, – обратно их отпускаю…
– Твой папа любит рыбалку? – удивилась Вера, вскинув брови.
– Не сейчас. Раньше любил, когда мы ходили с ним на яхте. Мой папа капитан! – с гордостью произнес Митя. – Наша яхта называется «Немо»!
Митя пошел в столовую на завтрак. Вера задумалась, глядя ему вслед. Она почти ничего не знала о Кирилле Воронцове. Информация о яхте могла быть либо пустяковым, малозначащим фактом, либо оказаться важной зацепкой. Вера направилась вслед за Митей в столовую, где в это время должен был завтракать и его отец.
И действительно, Кирилл сидел за столом преподавателей в кругу Вадима, Яны, Елены и Полины. Как дети после каникул взахлеб рассказывают друг другу, кто как провел лето, так и они обсуждали, как прошел у каждого из них отпуск.
– Я лично две недели с друзьями на
– А вот лично я никогда на яхте не плавала, – заявила она и спросила, привлекая к разговору всех: – Я здесь она такая неудачница?
– Нет, у меня тоже небогатый опыт, – откликнулась Полина с улыбкой. – Всего лишь речной трамвайчик на Москве-реке.
– А мое плавание ограничилось надувным матрасом, в свою очередь, выдала шутливое признание Яна, потянувшись к лежащему на тарелке в центре стола пирожному.
– Ну а ты, Кирилл, когда-нибудь ходил на яхте? – невозмутимо спросила Вера, отхлебнув чай.
– Нет, – ответил Кирилл, опустив глаза и заерзав на стуле. – У меня морская болезнь. Тошнит даже на матрасе, – неловко пошутил он и сам засмеялся свой шутке, впрочем так наигранно, что никто его не поддержал.
Вера не ожидала такого поворота в разговоре. Ее заинтриговала откровенная и неумелая ложь Воронцова по поводу яхты. Поэтому теперь, в конце рабочего дня, она терпеливо набирала в поисковике яхту «Немо».
Заголовки найденных в Интернете статей гласили: «Поиски мужчины, похитившего собственного ребенка, не увенчались успехом», на приложенных к статьям фотографиях Вера узнала Кирилла Воронцова. В комнату, как всегда без стука, вошел Володя. Вера молча развернула перед ним ноутбук.
– Ага, значит, Васильев, а вовсе никакой не Воронцов, – задумался Володя.
– Его яхта уже год стоит на приколе в территориальных водах Греции, – добавила информации к размышлению Вера.
– Практически здесь же затонула яхта Авдеевых, – сказал Володя, глядя в монитор. – И вряд ли это совпадение… Твой «неплохой» человек – наша единственная зацепка, – добавил Володя с намеком. Вера нахмурилась, опустив глаза, потом вышла в коридор.
Дождавшись, когда Митя с Воронцовым выйдут из своей комнаты, Вера вошла в нее. Комната мало чем отличалась от остальных комнат преподавателей, разве что какими-то мелкими, незначительными деталями, выдающими хороший вкус хозяина, – стоящем на комоде светильнике на трех изогнутых медных ножках, гипсовый бюст Пушкина на секретере рядом с прислоненным к стене пейзажным этюдом, выполненным масляными красками, кисти неизвестного художника.
Торопливо обыскав комод и ничего в нем не найдя, кроме аккуратно сложенных стопок постельного белья, Вера кинулась к книжному шкафу. Однако ни осмотр шкафа, ни осмотр после него документов в прозрачных файлах на столе не дали никаких результатов. Вера задумалась, огляделась, попыталась вскрыть декоративную решетку, закрывающую батарею под окном, – та легко поддалась. К ее внутренней стороне был прикреплен большой конверт с подборкой газетных вырезок внутри. «В Греции найдены тела утонувшей несколько месяцев назад семейной пары», – гласили заголовки. Все они были посвящены родителям Андрея и Нади Авдеевых.