Закрытый клуб
Шрифт:
— Но я же ничего не знаю!
— Да, но мы двенадцать часов провели вместе. Мы уезжали из города. Понимаешь, на что это похоже? Для них? — Она снова покачала головой. — Прости меня, прости, — говорил я снова и снова.
— Слушайте меня, — сказал Майлс. Его резкий голос проколол тот пузырек, в котором мы оказались с Сарой. — У нас нет на это времени.
Я огляделся.
— А где Чанс?
Майлс покачал головой:
— Не знаю. Соседи не видели его.
Мгновение фраза висела в воздухе.
У меня в голове
— Майлс, они убили Пибоди. Я не узнал того, что нам нужно.
— Ладно, работаем, — велел Майлс. — Думай. Что мы знаем? Что можем предположить?
Эти слова возымели магическое действие. Все стало просто юридическим случаем. Делом, которое нужно разбить на части и проанализировать. На минуту образ профессора Пибоди, кашляющего кровью, померк.
Я начал раскладывать все по полочкам, как хронологию событий в зале суда.
— Мы знаем, что существует клуб. Знаем, что Бернини — член этого клуба. Мы предполагаем, что Найджел, Дафна и Джон только что приняты в этот клуб. Мы знаем, что Шалтай-Болтай…
— Кто? — вырвалось у Сары.
— …был как-то связан с клубом, но пошел против них, и его убили.
— Хорошо, — похвалил Майлс. — Мы знаем, что они одержимы идеей бессмертия. Знаем, что они проверяли тупики этого великого пути: Бимини, алхимиков и тому подобное. Еще что?
— Мы знаем: Пибоди хотел, чтобы некролог попался мне на глаза. Знаем, что там была фотография человека, который предположительно знал точный день своей смерти. Знаем, что я познакомился с этим человеком на званом вечере V&D. Мы можем предположить, что его смерть — фикция. Он стар, и его объявят мертвым, но он будет жить, тайно, затворником…
— Стало быть, — подытожил Майлс, — мы можем предположить, что они нашли способ, который не удалось отыскать другим.
— Но как? — сказал я. — Все направления, куда они сунулись, были тупиковыми.
Майлс кивнул:
— Зная, как они это делают, мы придумали бы план, который помог бы нам остановить их.
Он расхаживал по комнате, запустив пальцы в свою густую шевелюру.
— Так, теперь белые пятна. Мы знаем, что ты видел в тоннеле какой-то ритуал, но не понимаем его смысла. Там были Найджел и Бернини… И еще эта предсмертная загадка. Как там она звучит?
— «Если хочешь узнать о V&D, посмотри на них в четыре глаза».
— Так-так. И что это значит?!
— Понятия не имею.
— Четыре глаза. Четыре глаза.
— Очки! — впервые вступила в разговор Сара. Мы посмотрели на нее. — Ну, дразнят же очкариков четырехглазыми!
— Не слышал, — сказал Майлс.
Сара пожала плечами. Глаза ее загорелись.
— Слушайте, а может, речь идет об оптической иллюзии? Нужны какие-то особые очки, чтобы увидеть?
— Хм… допустим. Но что увидеть-то? Нам не на что смотреть даже в особые очки. — Майлс произнес последние слова с изрядной
— Откуда мне знать? — парировала Сара. — Может, Джереми в курсе. Ты не видел в той комнате какого-нибудь объекта или надписи? Чего-нибудь, что может содержать в себе изображение, если взглянуть под правильным углом? Через призму, через специальные линзы?
— Не знаю, — удивился я. — Было темно.
Я задумался над ее словами.
— Может, «четыре глаза» означает двоих людей… Может, нужно две пары глаз, чтобы увидеть это в правильном свете.
— Что увидеть-то? — Майлс затряс руками в воздухе. — Смотреть же не на что!
— А если на сами буквы? — предположила Сара. — V и D. Что, если смотреть на них двумя парами глаз, спереди и сзади, например?
Майлс раздраженно потряс головой.
— Как выглядят V и D наоборот? — спросила Сара.
Она подвинула к себе по столу желтый блокнот и написала V&D. Затем вырвала страницу и поднесла к свету.
Майлс прищурился на буквы.
— Эврика! — заорал он.
Мы посмотрели на него. Он пожал плечами:
— Я пошутил.
Сара в сердцах показала ему средний палец.
— По-моему, мы зашли не с того конца, — сказал я. — Мы рассуждаем как ученые — визуальные эффекты и все такое. А это юристы. Они логики. Лингвисты. Мне кажется, надо искать словесную шараду.
— О’кей, — потер ладони Майлс. — Вот теперь все стало понятно.
Я улыбнулся Саре. Она сердито вытаращила глаза.
— Может, — медленно начал я, — это каламбур? Не четыре глаза — «eyes», а четыре буквы i?
— А, — сказал Майлс, подвигая к себе блокнот. — Это дает нам шесть букв.
— Как шесть?
— V, d и четыре i, — отозвался Майлс, записывая их на листке.
Viiiid
— Ну, теперь пьеса стала всем ясна, — поморщилась Сара.
— Какие анаграммы из этого получатся?
Майлс начал игру.
«Vidi» написал он и похвастался:
— Латынь. Означает «вижу».
— Неплохо, только две i остались за кадром.
— Да. — Майлс постукивал ручкой по губам. — Неудовлетворительно.
И написал ниже:
Iv. Ivid. Divi.
— Тоже ищите слова, — велел он.
— Тогда id.
— На латыни — это, им, ею или этим.
— Сильно помогло, — съязвил я.
— Может, это английское id, — сказала Сара. — Бессознательное по Фрейду.
— О’кей, — согласился я. — Но id что?
Майлс начал писать:
Id vii. Id ivi.
И покачал головой:
— Слишком мало букв, чтобы составить что-нибудь путное.
— Может, это не буквы, — заметила Сара.
Мы оба поглядели на нее. Я хлопнул себя по лбу: