Закулисные тайны и другие истории…
Шрифт:
Прошло ещё лет 10, но я переехал в Москву, а потом и в Нью-Йорк. И всюду чего-то добился…
Это был трудный путь. Я сделал в жизни много шагов. Иногда неверных. Ложных. Шёл в неправильном направлении. Потом возвращался и начинал сначала.
У нас много песен о шагах.
«Шаги, шаги, по трапу, по траве.»
Или вот ещё песня: «Сделай шаг, сделай шаг один…»
Или вот новый шлягер: «Шаг за шагом».
А есть и такая новая песня: «Шаг за шагом вместе
Вообще «шаг» – принятая в русском языке метафора, и её употребляли все поэты, от Пушкина:
Здесь каждый шаг в душе рождаетВоспоминанья прежних летДо Бродского
Стучи и хлюпай, пузырись, шурши.Я шаг свой не убыстрю.Известную тебе лишь искругаси, тушиИ конечно, слово «шаг» в русском языке имеет много значений. Так же, как и в английском слово «step».
Тут и «шаг за шагом», и «шагистика» и «шагомер».
Конечно, «шаг» – это прежде всего движение ноги при ходьбе.
Но и мера длины, и расстояние (вспомним «в шаговой доступности»).
Но меня больше всего интересует Шаг как поступок. Он сделал решительный шаг.
Это был безрассудный шаг.
Она пошла на опрометчивый шаг.
И миллион других эпитетов к этому слову.
Вот именно такие шаги каждый из нас может найти в своей жизни, и в жизни близких.
…NN сделал решительный шаг и выступил против своего начальника. В результате этого начальника уволили.
…ХХ пошел на безрассудный шаг и стал жаловаться на своего начальника. После чего был уволен.
…Она выскочила на мороз без верхней одежды, это был опрометчивый шаг: она простудилась и на несколько недель слегла в больницу.
Тут можно придумать тысячи разных вариаций «шагов», и правильных, и ложных, «шагов», ведущих к успеху, или наоборот, к неудаче.
Как правило, мы идем на какой-то поступок, на какой-то шаг, и не представляем себе, куда это может привести.
Некоторые шаги выглядят как явная неудача, но внезапно приводят к неожиданному взлету, успеху, удаче.
Вот еще пример из моей жизни.
Я учился музыке в Ташкенте, как виолончелист. И достигнув определенного возраста, решил, что мне надо поступать в Московскую консерваторию (о своем желании «покорить Москву» я уже писал выше). И вот, взяв подмышку свой большой и нелепый инструмент (довольно плохого качества, виолончель производства советского Музпрома),
…Я провалился. Меня не приняли. Я играл на виолончели, может, и неплохо для Ташкента, но очень плохо для Москвы. И инструмент у меня был ужасный, и смычок, и струны, всё это было такое доморощенное и самодеятельное. А вместе со мной поступали зубры, ныне знаменитые на весь мир виолончелисты, они уже брали уроки у Ростроповича или Шаховской.
Конечно, я был хуже.
И это была катастрофа. Я был вынужден вернуться в Ташкент и прожить там еще 4 года. Я ужасно страдал и мучился, понимая, что жизнь моя закончена.
Но жизнь оказалась умнее меня.
Представим, что я бы поступил в Московскую консерваторию и закончил её, получил диплом виолончелиста.
После чего я бы сел в какой-нибудь оркестр и всю жизнь боролся, чтобы стать помощником концертмейстера группы виолончелей где-нибудь в Челябинске, или в Воронеже, а может, и в Москве… Я бы, возможно, ездил на какие-то короткие гастроли за рубеж, привозил бы дефицитные товары, и на вырученные деньги кормил семью и учил детей.
Но нет, судьба распорядилась по-другому. После ташкентской ссылки (где мне пришлось отслужить в Красной Армии) я опять приехал в Москву, на этот раз с легкостью поступил в класс композиции известного профессора Николая Пейко, закончил аспирантуру в Ленинграде, и довольно скоро стал известным композитором.
Как это произошло – ума не приложу, здесь явно сработали Высшие силы. Но то, что мне казалось ложным, неправильным шагом, просто катастрофой, – имею в виду неудачное поступление в Московскую консерваторию, – на деле оказалось изящным ходом моего провидения: я стал тем, кем должен был стать.
Главное, наверное, – не следовать ленинской формуле: шаг вперед, два шага назад. Я уж не помню, по какому поводу вождь высказался таким образом, а нынешняя молодежь, небось, и не слыхала о такой «походке».
Но могу сказать, опираясь на свой опыт: только вперед! Да, можно сделать шаг назад, чтобы «остановиться, оглянуться». Но потом надо обязательно найти в себе силы, и сделать два – да чего там два – три-четыре шага вперед.
Так получилось с отъездом в Америку. Не буду углубляться в детали, об этом я писал в своих книгах.
Вкратце.
В 1990 году мы с женой и 11-летним сыном уехали в Штаты. Мне была предложена неплохая позиция: зарплата, жилье, медицина.
Сын подрастал, был явно талантливым музыкантом, и было ясно, что ему неплохо бы поучиться в Нью-Йорке, освоить язык и вообще Западную жизнь.
В 1990 году можно было уезжать уже без всяких проблем, без потери гражданства, жилья и пр.
И мы уехали.
Мы сделали этот неожиданный и опасный шаг. Риск был велик. Я мог потерять свое имя, репутацию, прекрасно развивающуюся композиторскую карьеру.