Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Дагур, ты ничего не слышал про новенького помощника кузнеца? — негромко, озираясь по сторонам, поинтересовалась Довакин.
— Чего это ты им заинтересовалась?
— Заинтересовалась — значит, надо, — бретонка протянула по гладкой столешнице несколько септимов.
— Не знаешь, что ли? — поняв намёк, норд спрятал монеты под ладонью. — Приехал к нам с Белого Берега — у него там всё не ладилось в последнее время, мать пару лет назад схоронил, недавно, вот, жена померла. В общем, нечего ему больше на Белом Берегу делать, он к нам и подался.
— А почему к нам-то, а не в Вайтран куда?
—
Рассказ Дагура кое-что прояснил — действительно, у хоть какого-нибудь родича проще начинать новую жизнь, чем в совсем незнакомом месте. К тому же, Тоньольф — слуга абсолютно проимперского Кралдара, и незачем было бы приезжать в перешедший на сторону Империи город. С другой стороны, Драконорожденная знала, как эта война разделяла семьи, и что мешает этому человеку поддерживать Братьев Бури или вообще быть их членом?
— Как он, хороший человек?
— Нет, ну ты правда сегодня слишком любопытна! — трактирщик усмехнулся.
— Я же говорю: просто так я любопытствовать не стану. Так что, Тоньольф не жалуется на родственика?
— А чего ему жаловаться? Не бездельничает, пьёт, как все, в неприятности не лезет.
Медовуха возвращала чувство странного тумана, словно Блёнвенн уже выпила лишнего.
— Что-то ты рано сегодня, — голос Корира заставил бретонку ненадолго прийти в себя.
— Архимаг родичем нашего Тоньольфа интересовалась, — тут же доложил Дагур.
Ярл с ухмылкой покосился на собутыльницу.
— Надоел тебе твой Онмунд, что ли?
— Раз интересовалась — видать, надоел, — поддержал трактирщик.
— Блёнвенн, тебя познакомить, или ты сама?
Смешки мужчин архимаг проигнорировала.
— Ну вас на хер, сводники даэдровы, — беззлобно пробурчала она, осушив свою кружку.
Дагур отвлекся на беседу с очередным посетителем, оставив ярла с архимагом наедине.
— Думаешь, этот человек для Братьев Бури шпионит? — негромко, уже с абсолютно серьезным видом поинтересовался Корир.
— Подумала, что такое возможно. Всё-таки не каждый решит Белый Берег променять на Винтерхолд, а не, например, на Вайтран или Хаафингар.
— Вряд ли он с ними связан — по крайней мере, Севан над ним первым работать начал, и пока что ничего. И, пока не забыл, — норд протянул украшенное изумрудом серебряное ожерелье. — Зачаруешь для Тейны?
— Не вопрос.
Бретонка потянулась в поясную сумку, но рука пролетела мимо — и спрятать там ожерелье удалось лишь со второй попытки. Голова странно тяжелела — хотя девушка выпила совсем немного.
— Блёнвенн?
— Я в порядке.
Кончики пальцев странно онемели, всё вокруг кружилось, сознание расплывалось.
— Дагур, сколько она выпила?
— Да почти ничего.
Голоса мужчин растворялись в общем шуме. Последнее, что Драконорожденная отчетливо запомнила — прикосновение мехового плаща к своей щеке.
========== Всё идет кругом ==========
Очнулась бретонка в своих покоях — когда солнце уже светило в высокие, украшенные витражами окна. Кто-то дотащил её до Коллегии, стащил сапоги, снял бахромчатую накидку, оставив в нижней рубахе и брюках и заботливо укрыл одеялом. Голова болела, тело одолевала слабость,
— Не делай так больше, хорошо? — мягко попросил расположившийся на кресле Онмунд.
— Не делай больше… что? — с недоумением поинтересовалась Довакин.
Молодой норд положил книгу на стол, направился к девушке и присел на край её постели.
— Не запивай успокоительное зелье медовухой, — уточнил волшебник. — Знаешь, как ты нас с Кориром напугала? Мне вообще пришлось его отпаивать, и нытьё выслушивать! Удивляюсь, как ты его терпишь? И как жена его терпит…
— Я ему той же монетой плачу, — отшутилась бретонка. — А Тейна… любит, наверное.
Онмунд с улыбкой погладил архимага по щеке, Драконорожденная поймала его руку и нежно обхватила. Девушка в очередной раз поймала себя на мысли, как ей всё же с этим парнем повезло — простой, добродушный, заботливый, да ещё и хороший боевой маг ко всему прочему! Вон, все свои дела бросил — и за ней, пьяной, в таверну пришел. Только вот с Кориром он как столкнулся?
— А как тебя угораздило нытьё Корира-то выслушивать? — поинтересовалась Довакин.
— Он же тебя сюда притащил, — хмыкнул парень. — Представь только: выходим мы с Дж’Зарго из Зала Стихий, кошак мне о своём новом заклинании рассказывает… вернее, о том самом огненном плаще, которым и себя убить можно. Тут открываются ворота, вваливается злющий, как даэдра, Корир с тобой на руках и приказывает мне идти за собой. Мы тебя занесли сюда. Потом он на меня сначала ворчать начал, что это мы тебя довели, а как я ему налил — так вообще разнылся.
Довакин ядовито подняла брови. Поворчать, выпить и начать изливать душу — это очень похоже на ярла Винтерхолда!
— Ладно, вставай, тебе поесть надо. Корир велел тебя как следует накормить, когда ты проснешься, — велел Онмунд.
Драконорожденная, преодолевая слабость, поднялась с кровати, натянула сапоги и направилась к столу.
— Сам хоть кушал? — поинтересовалась девушка.
— Да.
Завтрак из жареного мяса и чая из лилового горноцвета начал приводить бретонку в более или менее сносное состояние. Архимаг хотела поинтересоваться у Онмунда, что он знает насчет хаджитки, о которой говорила Нирия — но задумалась. Не скажет ли парень, что она опять увлеклась поиском везде врагов и шпионов? Возможно. Но если замаскировать всё под обычное любопытство — возможно, чего и удастся разузнать. Драконорожденная подняла на молодого норда глаза, поймав в его взгляде странную жалость. Так смотрят на убогих, изувеченных или больных. Так смотрят матери на непутёвых детей.
— Зай, давай хоть на охоту, что ли, сходим, — предложил юноша.
— Ты же не любишь охоту, — заметила бретонка.
— Ну, да, охотником я не стал… — Онмунд будто бы искал, как выкрутиться. — Но я не говорил, что совсем не люблю охотиться! А ещё курица и хоркеры мне надоели! Хочу оленины!
— Сходи к Дагуру, — лениво посоветовала девушка.
Онмунд недовольно закатил глаза. Неужели девушка, которая не любила постоянно на одном месте сидеть — чем она даже ярла Винтерхолда подкупила — превращается в… квашню? Куда делся этот живой огонь в её глазах?