Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
Блёнвенн грустно вздохнула, свесившись юноше на шею. Всё же как хотелось вернуться на три года назад! Тогда всё было проще — враги были явными, большая часть проблем решалась меньшими затратами времени и золота, а ответственности куда меньше. Да и с хускарлом бретонке повезло — Лидия оказалась не только верным телохранителем, но и прекрасным учителем и подругой, те три года назад обеим девушкам казалось, что вместе они и горы свернут! Но клинком или огненной стрелой никого не накормишь, даже лучшее заклинание восстановления не починит разрушенных стен, а каменщики из дремор с атронахами никудышные. Да и не верилось Драконорожденной,
— Солнышко, я не могу всё бросить сейчас, — девушка поцеловала поклонника в щёку. — Вот похороним Галмара — вместе куда-нибудь съездим!
Онмунд добро рассмеялся.
— И всё же завязывай ты со своей паранойей, — посоветовал юноша. — Это уже совсем не смешно выглядит.
***
Пить, как обычно, Блёнвенн пока что не собиралась: раз уж ей никто помогать не хочет, то придется всё делать самой. Можно будет поговорить с Дагуром, расспросить его жену, может, Эйрид чего услышала и за скромное вознаграждение расскажет. Архимаг приняла успокоительное зелье, поправила зачарованный на отражение кинжального удара амулет, спрятала кошелек в поясной сумке и уже собиралась уходить, как услышала в коридоре шаги. Девушка отошла чуть назад и осторожно взялась за рукоять кинжала — на всякий случай. Когда в проходе показалась низкорослая для своего народа альтмерка, архимаг успокоилась.
— Ты что-то хотела, Нирия? — приятно позвала бретонка.
— Да, госпожа архимаг, — в голосе эльфийки звучали обычные для неё мурлыкающие нотки; будет льстить, подлизываться — всё, впрочем, как обычно.
— Что же. Присаживайся.
Нирия скромно присела напротив своего архимага. Бретонка ожидала, что альтмерка состроит обычный для себя заискивающий взгляд, словно у верной собачонки — такой же она дарила и покойным Савосу Арену и Мирабелле Эрвин. Однако в зеленоватых глазах собеседницы архимаг увидела страх и беспокойство.
— Госпожа архимаг, я слышала, вы вызывали к себе… учеников своего набора, — начала эльфийка; голос пока что не менял интонации. — И Энтира. Они решили, что вы сходите с ума, раз везде видите врагов…
Драконорожденная едва сдерживалась. Неужели Нирия решила пасть так низко и начать на младших товарищей наговаривать — и таким образом выслужиться?
— …Не подумайте, госпожа архимаг, — в голосе альтмерки зазвучали едва заметные нотки беспокойства, — я знаю, ваш набор очень дружен, я не хочу, чтобы вы считали, будто они не ценят вас. Просто они не знают того, что знаю я.
— И что же ты знаешь? — дружелюбно спросила Довакин.
— Одна из новеньких учениц, хаджитка… Тсрава, кажется, — эльфийка нервно затеребила конец своего ремня, — она очень подозрительна, госпожа архимаг.
Новенькую сутай-рат Драконорожденная запомнила: она любила занятия Древиса, быстро нашла общий язык с большей частью своих малочисленных сородичей — пусть Дж’Зарго не удерживался от возможности подколоть соплеменницу, но таков он был по нраву, любил подкалывать
— И в чем же она подозрительна?
— Она предпочитает заниматься алхимией ночью, — альтмерка нервно сжала ткань штанов. — Недавно ночью мне плохо спалось, я решила выйти воздухом подышать, и услышала, что кто-то работает в алхимической лаборатории. Я решила посмотреть, увидела её… Госпожа архимаг, я бы подумала, что она лишь не успела сделать что-то днем, многие ученики поступали так же до неё, да и хаджиты вообще ночь любят, но она заметила меня, и тут же спрятала что-то и фыркнула на меня!
Довакин готова была предположить, что обидчивая Нирия просто затаила на кошку злобу за такое отношение к собственной особе (поганые альтмерские черты характера!), но эльфийке будто бы было ещё что-то сказать.
— И что тебя в этом так насторожило?
— Ей не всё удалось спрятать — я заметила, на столике наперстянку! Вы же, насколько я знаю, сами из Сиродила, знаете же о её свойствах?
— У неё много полезных свойств, — спокойно ответила бретонка. Алхимиком Драконорожденная была не самым лучшим, она признавала свой недостаток, пыталась исправить его — но во всех книгах, что она читала, нектар наперстянки обладал исключительно полезными свойствами, его можно было спокойно в пищу употреблять!
— Без сомнения, но обычно в алхимии используется только её нектар. Знаете, почему? Потому что все остальные части — особенно листья, очень ядовиты, хоть их экстракт в очень маленьких дозах пьют при сердечных болезнях. Знаете, что будет, если выпить чуть больше?
— Упустила из внимания. Но ты же просветишь меня?
— Конечно. Моя покойная тётушка как раз однажды выпила больше положенного — и у неё сердце прихватило! От чего лечилась, то и случилось.
— И ты считаешь, она хочет кого-то отравить?
— Возможно. Будьте осторожны, пожалуйста.
— Хорошо. Спасибо за предупреждение.
Эльфийка покинула покои архимага — оставив Довакину почву для размышлений. Может ли эта хаджитка быть талморской шпионкой? Кошаки на талморцев вполне работают — парочку таких девушка даже самолично прикончила. Только вот почему наперстянка? Это растение нужно ещё из Сиродила привезти, хотя в Скайриме ядовитых растений и грибов предостаточно! Тот же паслён в обеих провинциях себя неплохо чувствует! Да и если наперстянка действует на сердце, то какой смысл травить ей молодую здоровую девушку? Драконорожденная глотнула ещё успокоительного зелья. Приятная горечь обожгла глотку, спускалась ниже по чреву, а чувство легкого тумана уже расползалось по голову. Ничего, на морозе пройдет, — успокоила себя бретонка.
На спуске с моста архимаг снова прошептала Слово Силы, шла всё так же, осторожно озираясь по сторонам. Легкий туман выветривался из головы, ветер покалывал кожу, снежинки липли на ресницы, застилая взор. Обычно в такую погоду девушка предпочитала разогнать облака ту’умом, но сейчас снегопад вызывал у Драконорожденной странное равнодушие.
— Рано ты сегодня, — заметил Дагур.
— Решила пораньше, — спокойно ответила бретонка. — Налей, как обычно.
Трактирщик наполнил кружку мёдом и вежливо протянул посетительнице.