Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Прости, — архимаг непринуждённо рассмеялась.
Приятельницы заняли отдалённую скамейку.
— Как мама? — поинтересовалась Блёнвенн.
— Плохая совсем становится, — вздохнула нордка. — Не хочу думать о том, сколько она ещё протянет. Ну, а ты как? Говорят, благодаря тебе Ульфрика наконец-то казнили.
— Что есть, то есть.
От разговоров девушек снова отвлекли — на сей раз сама Эленвен. Драконорождённая уже догадывалась, зачем эльфийка позвала её. Сейчас начнёт мозги трахать новым советником.
— Я получила ваше письмо, госпожа архимаг. Просто ужасно, что эти неблагодарные варвары пытаются
Голос Первого Эмиссара действительно звучал с нотками сожаления, будто бы она действительно беспокоилась за жизнь архимага. Только её словам веры нет, за годы службы эльфийка превратилась в прекрасную актрису, и не знай Блёнвенн о лживости и хитрости собеседницы — поверила бы.
— Принял, — хмыкнула бретонка.
Эленвен бросила презрительный взгляд на правителя Винтерхолда, отвлёкшегося на разговор с Элисиф Прекрасной.
— Не думаю, что он сможет принять достаточные меры.
Опять эльфийка к разговору о новом советнике клонит, — заключила Блёнвенн. Увести бы её от этого разговора, перевести тему, а если не получится — придётся напирать на то, что Коллегия не сможет принять талморского посла.
— Меры были достаточными, уверяю вас.
— И вы бы не хотели иметь больше гарантий, что Братья Бури снова не попытаются убить вас? Не хотите быстрее покончить с ними, хотя бы в Винтерхолде? Говорят же, что именно у вас Галмар Каменный Кулак после гибели Ульфрика засел?
— Легат Телендас делает всё возможное, чтобы скорее уничтожить Галмара и его приспешников. А до того момента, как это случится, мы вынуждены ждать.
— Я думаю, мы могли бы помочь уважаемому легату, — альтмерка состроила настолько невинное и доброе лицо, на какое только была способна. — Мы вышлем нашего самого лучшего человека. Который мог бы и вам в дальнейшем помогать советами, и просто налаживать хорошие отношения между нами.
Драконорождённая недовольно опустила глаза вниз. Насколько же предсказуемой оказалась Эленвен! И насколько упёртой!
— Госпожа посол, у нас нет возможности разместить талморского советника.
— Разве вы не продолжаете принимать новых учеников? — эльфийка ехидно подняла бровь. — На них у вас, очевидно, место есть, так может, и нашему советнику тоже найдете? Я понимаю, госпожа архимаг, после Анкано у вас появилось недоверие к нам.
— Недоверие? — Драконорождённая едва сдерживалась от злобы. — Господин Анкано у меня на глазах убил моего предшественника. Виновен в смерти ещё одного хорошего человека. Пытался убить меня, когда о моём назначении на этот пост не было и речи. Чуть не взорвал Коллегию и весь Винтерхолд в придачу — не считая того, что отголоски нам больше года устранять по всему Скайриму пришлось. Из-за него пострадали люди. И после всего этого он даже не удосужился хотя бы извиниться. Не говоря уже о том, что с нашими учёными и их учениками он вёл себя, как напыщенный и самодовольный индюк.
— Анкано уже понёс наказание за свою некомпетентность, — успокоила Эленвен. — Так позвольте теперь принести извинения от лица Альдмерского Доминиона вместе с новым помощником. Поверьте, он принесёт вам пользу, поможет наладить нам с вами хорошие отношения. Вражда с Коллегией из-за какого-то… напыщенного и самодовольного индюка нам совсем ни к чему. А если он будет вести себя так же, как и Анкано, вы будете вольны
— Обсудите этот попрос с ярлом Кориром, — спокойно попросила архимаг.
Поняв, что от упрямой девицы ей ничего не светит, эльфийка вздохнула.
— Хорошо. Будь по-вашему, — заключила Первый Эмиссар. — Мы обсудим этот вопрос с ярлом Кориром.
Эленвен предпочла оставить Драконорождённую в покое, и остаток вечера бретонка провела в компании дочери ярла Морфала.
— Вам понравился вечер? — промурлыкала альтмерка, провожая гостей из Винтерхолда.
— Да, вполне. Спасибо за приглашение, госпожа посол, — приятным тоном ответила Блёнвенн. Конечно, очередной приём был таким же скучным, как и прежний, если бы не общество Идгрод Младшей, бретонка бы осатанела от тоски. Но не будет же она это эльфийке в лицо говорить?
— Надеюсь, это будет началом дружбы между нами.
В последней фразе Первого Эмиссара архимаг уловила нотки фальши, на первый вгляд, наверное, и неразличимые. Конечно, эта змеюка будет строить из себя самую вежливую и самую приятную женщину на всём белом свете, дождётся, пока собеседник потеряет бдительность начнёт ей доверять хоть сколько-то, а затем вонзит в спину кинжал. Бретонка почувствовала к себе же странное отвращение — ещё пару-другую лет назад она в жизни бы себя с такими, как эта альтмерка, не вела, разговаривала бы с ними совсем другим тоном, а от подобных приёмов держалась как можно дальше. Но кресло архимага и все те знакомства, что она обрела в Скайриме, здорово изменили её.
— Блёнвенн, — негромко позвал ярл Винтерхолда. — Нас Элисиф пригласила у себя погостить.
Драконорождённая вопросительно посмотрела сначала на ярла Хаафингара, а затем — на Корира. Зачем Элисиф предложила им задержаться? Ловушка? Но какой ей смысл вредить людям, которые активно способствовали отмщению за смерть её мужа? Захотела обсудить что-то без присутствия талморцев? Это кажется наиболее веротяным.
— Она поговорить хочет?
— Да.
Во дворе будущую верховную королеву — как и всех гостей Эленвен — ждала повозка, сопровождающие молодую правительницу охранники во главе с её хускарлом и молоденькой рыжеватой нордкой в стальной броне уже выстроились для отъезда.
— Йордис, я с папой поеду! — крикнул Ашур.
Нордка в броне смиренно кивнула головой. Вся процессия, наконец, пересекла ворота Талморского посольства.
Дорога до Синего Дворца заняла, казалось, целую вечность. Драконорождённая отвыкла от таких путешествий — Арвак быстрее любой другой лошади Скайрима, а на спине Дюрневира любые расстояния не кажутся большой помехой. К тому же, сейчас девушка чувствовала себя совсем уж неуютно — вне Винтерхолда она почти не показывалась без доспехов, хоть какого-то оружия и запаса зелий, и сейчас в нарядном платье и меховой накидке, без хотя бы кинжала на поясе и без единого пузырька с зельем бретонка чувствовала себя беспомощной, незащищенной. Нахлынули неприятные воспоминания — точно так же, без оружия, в окружении солдат её везли в Хелген, разве что одета она была не в меха, а в грубые лохмотья. Да, тогда для неё всё закончилось хоть сколько-то благополучно, но с тех пор безоружность, телега и эскорт конных солдат плотно привязались к страху возможной смерти.