Заледеневший
Шрифт:
«Отправил женщину в больницу, — думала Халли. — А что он делал возле моей двери?»
— Вы будете яичницу с блинами? — спросил официант в обеденном зале.
Он был ростом примерно пять футов пять дюймов, с лицом, как у хорька, и голосом, похожим на скрип несмазанных дверных петель.
— Конечно, — ответила Халли.
Официант поставил перед ней тарелку, на которой лежала рыхлая желтая кучка.
— А они свежие?
Он широко улыбнулся, демонстрируя нечищеные зубы.
— Милочка моя, единственная свежая вещь здесь — это сосиска.
— Что?
Ткнув
Халли сидела за столом одна. Яйца, блины и кофе — все отдавало хлором. Ей казалось совершенно неестественным сидеть здесь и есть свой завтрак — или пытаться его есть, — прислушиваясь к обрывкам разговоров, приглядываясь к окружающим и к тому, что происходит вокруг, а среди этих обычных дел непрерывно размышлять над тайной этой насильственной смерти. Ей пришла в голову мысль, что именно так приходится работать шпионам, собирая секреты, распространяя ложь и опасаясь при этом собственной тени. Такая жизнь, должно быть, разъедает душу. Халли хранила свою тайну всего несколько часов и уже начала чувствовать себя так, словно какие-то живые существа всеми силами стремились выйти из нее.
Вдруг ее осенило: ведь то же самое может чувствовать и убийца, если, конечно, он не является одним из тех монстров-психопатов, которые вообще не чувствуют ничего, в том числе и угрызений совести. Несмотря на то что они теперь повязаны друг с другом смертью Эмили, об этом известно только ей.
Девушка смотрела вокруг, и ею овладевало странное чувство. Казалось, что люди в обеденном зале смотрят на нее. Конечно, это существовало только в воображении и являлось как бы оборотной стороной эффекта воздействия на ее сознание того факта, что ей известна тайна. А может, это некая странная форма паранойи, возникающей от пребывания на полюсе. Спустя некоторое время, преодолевая отвращение к ужасной пище и периодически осматриваясь вокруг, Халли поняла, что все это не живет лишь в ее воображении. Люди действительно бросали на нее странные взгляды: одни смотрели пристально, другие, стараясь не привлекать внимания, посматривали искоса. А одна пара даже показывала на нее пальцами. Особенно открыто действовала четверка мужчин, сидевших за столом посредине зала; они даже не пытались скрывать своего интереса. А под конец один из них встал и направился к Халли.
— Привет.
Он улыбался — улыбка его была глупой, но простодушной, — стоя перед ней, склонив голову набок. Незнакомец выглядел отнюдь не безобразно, но его глаза бегали по сторонам, сканируя обеденный зал в поисках чего-то или кого-то, достойного интереса. «Удивительный взгляд для такого места», — подумала Халли. Хотя в Вашингтоне это абсолютно обычное дело.
— Привет, — ответила она.
— Мейнард Блейн.
Девушка пожала протянутую руку и сразу же попыталась освободить свою, но не тут-то было.
— Возможно, однажды эта информация мне пригодится.
— Конечно, пригодится. Ха-ха. — Смех Блейна скорее походил на покашливание. —
— А как вы это узнали?
— Да ладно! Новое лицо здесь всегда бросается в глаза, как белая ворона.
Так вот почему люди смотрели на нее.
— Только я не Хоулли, а Халли. А вы знали Эмили?
Блейн поколебался, затем покачал головой:
— Да нет. Мы только здоровались.
— А я ее знала.
Халли удивилась тому, насколько его удивили ее слова.
— Вы ее знали?
— Да, и очень хорошо.
Выражение лица мужчины изменилось, как картинка в перевернутом калейдоскопе. Чтобы прийти в себя и придать лицу прежнее выражение, ему потребовалось несколько секунд.
— Вот невезуха, — вздохнул он.
— Вы обо мне или о ней?
— Об обеих. Но я, конечно же, имею в виду то, что она умерла подобным образом.
— А как именно?
Блейн помахал обеими руками около висков, будто отгоняя пчел.
— Ну хватит о ней. Я подошел к вам, чтобы сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— И что это за предложение?
Халли хотела выяснить, что известно Блейну о смерти Эмили, но он имел в виду совсем другое. Он решил, что она готова выслушать его предложение.
— Как вы отнесетесь к тому, чтобы стать моей ледовой женой?
10
В других обстоятельствах Халли, пожалуй, не упустила бы случая подшутить над Блейном — «А где же кольцо?» или «А почему не на коленях?» — но сейчас ответила:
— У меня есть парень.
Он пожал плечами и сделал равнодушное лицо, на котором было написано, что на подобные дела он смотрит сквозь пальцы.
— То, что происходит на полюсе, на полюсе и остается.
— А как насчет того, чтобы стать ледовыми друзьями?
Девушка надеялась, что ее слова и тон, каким они были сказаны, облегчат Блейну отступление.
— Вы имеете в виду стать друзьями с особыми привилегиями?
— Нет, я имею в виду дружбу иного рода.
Улыбка на лице Блейна поблекла, плечи обвисли.
— Друзьями? — Он вздохнул. — Настоящий друг — это тот, кто бросает друга в беде. — Мужчина все еще тряс протянутую для пожатия руку, а Халли старалась ее освободить. — Хоулли, — сказал он. — Ваше имя вонзилось в меня, как самый острый шип.
— Халли.
— А чем вы занимаетесь?
— Микробиологией. А вы?
— Генной вирусологией.
Лиленд решила, что показная резкость, которая ускорила бы его уход, возможно, совсем нежелательна, тем более утром ее первого рабочего дня здесь. К тому же вполне вероятно, что Эмили убил именно Блейн. Или ему известно, кто это сделал. Нет, надо быть ловкой, обходительной и попытаться хоть что-нибудь выяснить.
— И какого рода исследования вы здесь ведете?
— Мы должны начать научные дебаты здесь и сейчас?
— Я уверена, что ваши друзья ждут не дождутся, когда вы снова окажетесь среди них.