Заледеневший
Шрифт:
— Без долгих сборов, — задумчиво повторил доктор сонным голосом.
Внезапная вспышка, вызванная разговором о его имени, как-то встряхнула и оживила доктора, но сейчас он снова откочевал в какие-то другие места, существующие в его сознании, и устремил пристальный взгляд на что-то, что видели его глаза где-то за плечами Халли.
— Мне хотелось бы ознакомиться с вашей работой. Ведь мы должны выполнить это подледное погружение до того, как я улечу отсюда, то есть до начала зимовки.
— Мы можем поговорить об этом
— Я также хотела бы поговорить с вами об Эмили, — сказала девушка.
Это вернуло ее собеседника в реальность.
— Об Эмили я говорить не хочу.
— Я понимаю. Но позвольте мне объяснить вам кое-что. Мы с Эмили были близкими подругами в свое время, и ее смерть мне также причинила боль.
Фида посмотрел на Халли ожившим, ставшим внимательным взглядом и кивнул:
— Но не здесь.
— Вы хотите сказать, не в обеденном зале?
— Да.
— А почему нет?
— Давайте не будем об этом, а лучше перейдем куда-нибудь в другое место.
Он встал и зашаркал к выходу. Халли ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
В комнате Фиды стоял стойкий запах испортившейся еды и нестираного белья. Койку покрывал голый матрас, а подушкой служила туго скомканная парка. Повсюду на полу валялись обертки от «сникерсов» и банки из-под пепси.
— Я очень извиняюсь за такой вид моего жилища, — сказал Фида. — Просто никак не соберусь навести здесь порядок. К тому же я почти и не бываю в комнате. — Он сгреб с письменного стола книги и бумаги. — Вы можете сесть сюда.
Так Халли и сделала, а он приблизился к ней с таким видом, будто намеревался поцеловать, но в последний миг приблизил губы к ее уху и шепотом спросил:
— У вас есть сотовый телефон?
Затем, приложив указательный палец к губам, протянул ей ладонь второй руки.
Халли отдала ему телефон. Он выключил его, завернул в лист алюминиевой фольги и положил внутрь стального ящика для хранения инструментов.
— Зачем вы сделали это? — так же шепотом спросила Халли.
— Вот теперь мы можем говорить, — произнес он нормальным голосом и облокотился на раму своей койки.
Раньше Халли считала, что ее сотовый телефон окажется здесь бесполезным, но ей сказали, что Национальный научный фонд установил в нем особую операционную систему, удобную для использования на полюсе. После прибытия на полюс Лиленд выдали специальную сим-карту, которую она должна была вернуть перед отлетом.
— Вы думаете, что в моем телефоне «жучок»?
— Вы инсталлируете программу, когда производите звонок. Эта программа может делать все: аудиозаписи, фотоснимки, даже видеозаписи. И все это будет пересылаться куда положено. Вы ничего и не заметите.
— А мне ведь никто не звонил.
— Я дважды пытался вам позвонить. А кроме того, посылал письмо по электронной почте.
— Что вы говорите!
— Да, именно так.
— Я
— Возможно, ваш телефон неисправен.
— И мой ноутбук тоже?
— Я не хочу, чтобы вы подумали, что… Ладно, оставим это. — Взгляд доктора снова стал вялым и рассеянным, как прежде. — Так как, вы сказали, вас зовут?
— Халли Лиленд. Какое-то время я была лучшей подругой Эмили. Мы вместе работали в одной из лабораторий Центра контроля заболеваний.
— Эмили не называла меня Фидо. — Мужчина изучающим взглядом посмотрел на Халли. — Но вот сейчас я кое-что припоминаю. Она очень тепло отзывалась о вас. Она работала с вами, и вам вместе доводилось бывать в горах.
— Причем неоднократно. Во время одного восхождения Эмили спасла мне жизнь. Если бы не она, я бы сейчас здесь не сидела.
— Ее невозможно было не любить, — задумчиво произнес Фида, и его глаза наполнились слезами.
— Я не могла бы выразить свои чувства лучше, чем вы это сделали сейчас. — Халли с трудом сдержала собственные слезы. — Мне сказали, что Эмили умерла от передозировки наркотиков. В это трудно поверить.
Пристально глядя на дверь, Фида облизал губы, потом поймал взгляд собеседницы и долго смотрел ей в глаза. Халли понимала, что он ее изучает. Она уже давно пришла к убеждению, что внутреннее чутье никогда не подводило ее в оценке того или иного человека. Сейчас интуиция подсказывала, что доктор Фида утомлен работой, выжат как лимон, убит свалившимся на него горем, возможно, даже сожжен дотла, — но верить ему можно. В его глазах Халли заметила некую перемену: пусть слабое, но облегчение, расслабление. Вероятно, одной из причин этого было то, что он встретил ее.
— Я тоже не думаю, что Эмили умерла от передозировки наркотиков.
— Вы правда так не думаете?
— Не думаю.
— И что же, по-вашему, случилось?
— Я уверен, что кто-то ее убил.
21
У Халли перехватило дыхание.
Фида, глядя на ее реакцию, поднял вверх обе руки:
— Подождите. Я и сам знаю, как я выгляжу. И как я говорю. Я ведь страшно устал. Вы наверняка думаете, что я не совсем в себе. Но я…
— Все-все! Постойте! Я с вами согласна.
Доктор растерянно замигал.
— Согласны? Но почему?
— Вы первый сказали о том, что ее убили. Поэтому сначала вы расскажите мне все, а потом я расскажу вам то, что мне известно.
Он согласно кивнул.
— Начну с двух важных обстоятельств. Я не думаю, что Эмили употребляла наркотики. И причиной этого был «Вишну».
Услышав это, Халли буквально оторопела.
— Индуистский бог-творец?
— Тот, кого моя религия называет «великим избавителем».
— Я не понимаю, о чем вы.