Заледеневший
Шрифт:
— Вы знаете, как делать пелерину? — спросила она.
— Нет.
— Это движение, которым нередко пользуются скалолазы. Поместите обе ладони на край трещины прямо перед грудью и постарайтесь подтянуться хотя бы по пояс. Потом перевалитесь вперед — и вы на воле.
— Вот черт возьми, — только и мог произнести Грейтер.
Халли ухватилась за его запястья, как только он наклонился вперед настолько, что смог упереться локтями в острые края трещины и протянуть ладони по льду настолько, что они оказались прямо перед его грудиной.
Мужчина глубоко вдохнул:
— Только бы удержаться.
Халли
Упираясь локтями в лед, начальник станции медленно, дюйм за дюймом, тащил свое тело вперед. Когда он двигался, Халли двигалась вместе с ним, соблюдая дистанцию между их телами. Неспешно ползя, они удалялись от края провала. Пять футов, десять, тридцать, сто. Едва справляясь с дыханием, они остановились и в изнеможении распластались на льду. Халли понимала, что мозг Грейтера обрабатывает сейчас данные о том, что они оба остались в живых. Он казался ей человеком, только что вышедшим из состояния транса.
Направив луч своего налобного фонаря так, чтобы не ослепить Халли, мужчина вдруг сказал:
— Черт возьми! За девятнадцать лет на флоте никогда не был так близко к смерти. — Он глубоко вдохнул, затем выдохнул. — Думаю, сейчас уже не опасно вставать на ноги?
— Не опасно.
Они встали со льда и направились к снегоходу, стряхивая с себя снег и ледяную пыль. Халли никак не могла поверить, что им так повезло. Ее собственная реакция на произошедшее была инстинктивной, и она не успела испытать ни испуга, ни жалости. Но внутри себя, под всеми слоями одежды, она чувствовала, как дрожат ее руки, и причиной этой дрожи был отнюдь не холод. Прежде чем она или Грейтер смогли заговорить, двое огромных мужчин-амбалов в черных парках, подпоясанных широкими ремнями с закрепленными на них инструментами, подъехали к ним на ревущих снегоходах.
— Что, черт возьми, произошло? — спросил один из них у Грейтера.
— Машина Бейкон свалилась в провал, — ответил Грейтер. — Кто-нибудь еще подъедет?
— Не знаю. Мы ехали в ремонтную мастерскую, когда огни бульдозера пропали из виду. Мы поняли, что он провалился.
— Греньер, это ты? — спросил Грейтер.
— Я, а со мной Ленг. Так, значит, Бейкон ухнула в трещину?
— Да, — подтвердил Грейтер. Он вытащил из кармана радио. — Это Грейтер. Вызываю службу экстренной помощи. Бульдозер Бейкон упал в провал. Присылайте сюда немедленно поисково-спасательную службу. Скажите им, пусть ориентируются на огни снегохода.
— Понял вас. Будет исполнено.
— И когда они будут здесь? — поинтересовалась Халли.
— Пятнадцать минут на сборы. Тридцать минут на экипировку и подготовку инструментов. И еще пять минут на то, чтобы доехать сюда, если, конечно, снегоходы заведутся сразу. Ну, в общей сложности, примерно час.
— Слишком долго, — покачала головой Халли, глядя в сторону провала.
— Ничего не поделаешь. Все в соответствии с ПВРС в отношении оказания помощи тем, кто попал в трещины.
— Мистер
— Да мы даже не знаем, жива ли она. И у нас нет возможности спустить кого-нибудь туда.
«Способ есть всегда». Посмотрев на пояса с инструментами, которыми были подпоясаны оба амбала, девушка заметила, что у обоих при себе молотки с длинными ручками, головками по двадцать четыре унции и длинными загнутыми гвоздодерами.
— Все же у нас есть способ спуститься вниз, — сказала она. — Дайте-ка мне эти молотки. Они вполне сойдут за ледорубы.
— Ответ отрицательный, — бросил Грейтер.
— Что? — спросила Халли. Ей показалось, она ослышалась.
— Я категорически запрещаю. Это дело поисково-спасательной службы. Мы подождем, но сделаем все так, как предусмотрено правилами.
— Можете ждать, если хотите, — сказала Халли.
Подойдя к амбалам, она вытащила молотки из петель на их поясах и направилась к провалу.
— Доктор Лиленд! — закричал Грейтер. — Я приказал вам оставаться на месте. Мы будем ждать. Вы слышите меня? Мы будем ждать.
— Лично вы можете ждать, — ответила Халли.
19
Халли, подойдя к провалу, остановилась в пятнадцати футах от его края. Она легла на живот, вытянув ноги в направлении пропасти, и в таком положении начала медленно ползти к зияющей пропасти. Оказавшись на краю, вонзила острые гвоздодеры обоих молотков в поверхность и, опираясь на них, как на ледорубы, опустила свое тело вниз.
Ледяная стена имела уклон в семьдесят градусов. Сюда бы нормальное альпинистское снаряжение и ботинки с двенадцатью шипами на каждой подошве… Но вместо этого у Халли были молотки и унты из кроличьего меха — оснащение, в общем-то, подходящее, но требующее большой осторожности.
— Рокки! — закричала она.
Никакого ответа.
Она продолжала спускаться, попеременно всаживая в лед один молоток ниже другого и пробивая в ледяной поверхности лунки, служившие опорой для носков сапог. После того как Халли спустилась на сорок футов, предплечья ломило и жгло, словно к ним прижали тлеющие угли; она задыхалась, но дело все-таки продвигалось.
Девушка почувствовала запах солярки и, повернув голову, посмотрела по сторонам; луч ее налобного фонаря осветил машину, лежащую на двадцать футов ниже той точки, в которой она находилась сейчас. Машина застряла между двумя сходящимися стенами провала. Услышав, как радио Бейкон издает треск и какие-то непонятные звуки, Халли буквально задрожала от радости — в спешке она не захватила радио с собой, хотя Грейтер вряд ли дал бы ей свое переговорное устройство.
Халли спустилась к «Катерпиллеру» и встала на гусеницу перед кабиной. Пройдя несколько шагов, она увидела Рокки, удерживаемую на своем месте ремнем безопасности, затянутым на талии; женщина сидела, наклонившись вперед, безжизненно свисающие руки лежали на коленях. Маска, закрывавшая лицо, была выпачкана замерзшей кровью; следы крови виднелись на полу кабины и на приборной доске.
— Рокки.
Тишина.
Через перчатки и варежки Халли не могла пощупать пульс, но видела, что Рокки все еще дышит.