Залив Полумесяца
Шрифт:
– Афсун, здравствуй. Как ты?
– Мне не на что жаловаться, господин. У меня все хорошо. Мои шехзаде очень ждали вашего возвращения. Но, к сожалению, шехзаде Орхан так рано отправился кататься верхом, что я не успела сообщить ему о вашем приезде. Надеюсь, вы простите ему это. Будь он осведомлен,
Выслушав ее, султан Баязид перестал улыбаться и, чтобы не портить никому настроение, поглядел на шехзаде Ибрагима. Мальчик поцеловал его руку, приложив ее к своему лбу, и робко посмотрел на отца.
– Ибрагим, сынок, – потрепав его ладонью по темным волосам, по-доброму усмехнулся повелитель. – Погляди-ка, как подрос. Совсем скоро я и тебя буду брать с собой в поход, а?
Афсун Султан с нежной гордостью улыбнулась, наблюдая за ними.
– Я бы очень этого хотел, – признался шехзаде Ибрагим еще с робкой улыбкой. – Только мама говорит, что прежде мне надо еще много чему научиться. Держать в руках саблю и… и военной стратегии.
– Научишься непременно. Завтра же пойдем с тобой и твоими братьями в сад тренироваться.
Довольный мальчик так мило улыбнулся отцу, что тот приглушенно рассмеялся над его просиявшим лицом. Посерьезнев, султан Баязид вдруг огляделся и нахмурился, удивленный, что не заметил этого прежде.
– А где Бельгин?
Шехзаде Мехмет задался этим вопросом, как только вошел в покои, и теперь встревоженно поглядел на Фатьму Султан, взявшую слово:
– Еще вчера она ужинала со мной и Нергисшах, а сегодня вдруг слегла от простуды. Правда, она и вчера была бледна и немногословна. Мехмет недавно хворал. Она, видно, подхватила болезнь,
– Лекарей послали к ней? – беспокойно осведомился султан Баязид и, получив утвердительный ответ, более-менее успокоился.
Он обратил свой взгляд к дочери, и что-то привычно всколыхнулось в его груди. Айнур Султан за прошедшие годы подросла и из болезненной и худой девочки превратилась уже в девушку, по-своему красивую и хрупкую, с удивительно длинными серебряными волосами и глазами разного цвета, которые подчеркивало…
Султан Баязид еще больше омрачился, увидев на ее тонкой белой шее ожерелье с чередующимися изумрудами и сапфирами, которое он когда-то собственными руками сделал для своей тогда еще любимой жены.
– Повелитель, – скромно ему улыбнувшись, Айнур Султан поклонилась. Опомнившись, тот подал ей свою руку, и девушка оставила на ней поцелуй. – С возвращением. Мы с матушкой очень ждали вашего прибытия. Она, верно, крайне огорчена, что не смогла встретить вас.
– Ты подросла… – с оттенком горечи в голосе заметил султан и коснулся пальцами ее подбородка.
Он умолчал об этом, но в ее лице все сильнее проглядывались черты ее матери. От этого ему всякий раз становилось дурно, когда он смотрел на дочь и видел в ней женщину, которая так подло и жестоко растоптала его любовь и доверие своим предательством.
Эмине Султан убила в нем способность любить женщину так глубоко, как он любил ее. И с тех пор сердце его пустовало, не способное проникнуться к кому-то еще столь же сильно в безотчетном страхе получить новые раны.
Конец ознакомительного фрагмента.