Шрифт:
Глава 1. Перемены
Служанки, склонив головы, распахнули перед нею двери величественных покоев Валиде Султан. Переступив порог, она в предвкушении радостной встречи вошла в комнату, придерживая в руках длинный подол своего парчового кофейно-коричневого платья. Этот цвет был одним из самых ее любимых, так как выгодно подчеркивал ее смуглую кожу и карие глаза, доставшиеся ей в наследство от отца. Разумеется, ее уже ждали и, стоило ей сделать несколько шагов, как собравшиеся в покоях умолкли и повернули к ней свои головы. Отыскав среди множества других родные глаза, полные тепла и любви,
– Султанша.
– Нергисшах! – Фатьма Султан не преминула ответить ей той знакомой и дорогой сердцу улыбкой, от которой сразу же потеплело на душе.
Султанша, которая, надо сказать, мало изменилась за прошедшие годы, если не учитывать усеявших ее лицо мелких морщинок, а также роскошного облачения и крупных драгоценностей, которых она прежде не носила, поднялась с тахты и шагнула к ней навстречу.
Остальные женщины, разместившиеся на больших подушках вокруг столика, с любопытством наблюдали за ними. Они были незнакомы Нергисшах Султан или же она их попросту не вспомнила. В то время, когда она много лет назад прибыла в столицу империи из Эдирне, чтобы в первый раз выйти замуж по решению тети, которая незадолго до этого взяла в руки бразды правления гаремом своего брата-султана, одни из них были простыми наложницами, а другие – совсем еще детьми.
Подойдя к женщине, вырастившей ее как родную дочь после гибели ее родителей, Нергисшах Султан взяла ее ладонь и поцеловала ту, после приложив ее ко лбу. Рук они не разомкнули и вгляделись в лица друг друга, которые не видели столько лет.
– Да хранит тебя Всевышний от дурного глаза, Нергисшах. С годами ты стала только краше, – ласково заметила Фатьма Султан, свободной рукой коснувшись щеки племянницы, к которой та прильнула. – Материнство пошло тебе на пользу. Кстати, как твои дети? Ты привезла их с собой?
– Все трое вскоре прибудут вместе с моим мужем. Кемисхан Бей задержался в Текке, заканчивая дела, а я поспешила вперед всех в столицу, чтобы до приезда семьи должным образом обустроить дворец, который вы нам любезно выделили, султанша, – с улыбкой сообщила Нергисшах Султан, и ее лицо осветилось любовью при упоминании детей, которых она ценила больше жизни. – Кемисхан надеется, что его вызвали в столицу для нового назначения. Видит Аллах, мы ждали этого достаточно…
– Уверена, так оно и есть, – заключила Фатьма Султан и, наконец, вспомнив, что они не одни, огляделась в покоях. – Ты, верно, за годы позабыла обитательниц гарема нашего повелителя, а некоторых и не могла знать. Познакомься, Нергисшах. Это супруга султана Бельгин Султан, мать одного из шехзаде, Мехмета, – Фатьма Султан с благосклонностью посмотрела на миловидную хрупкую женщину с приятным лицом, которое осветилось внутренним светом, стоило ее губам изогнуться в ласковой улыбке.
Нергисшах Султан сразу же почувствовала в ней доброту и свет, вследствие чего не смогла остаться равнодушной и с искренней приязнью улыбнулась ей в ответ.
– Очень рада знакомству, султанша. Признаться, я о вас много слышала.
– Неужели? – весело отозвалась Бельгин Султан, почему-то, несмотря на свой солидный возраст, неуловимо напоминающая ребенка. – Не думала, что мое имя известно за пределами столицы.
– Разве возможно, чтобы не знали имени любимой жены султана?
Фатьма Султан мельком взглянула на другую
Фатьма Султан благоволила обеим хасеки и никого из них не выделяла – те были мудрыми женщинами, по натуре совершенно не склочными и умели вести себя с достоинством, потому в гареме за многие годы между ними никогда не было ссор. Хотя, конечно, все понимали, что обеим доставляло мало радости, когда одна из них шла в покои султана, а другая была вынуждена за этим покорно наблюдать и коротать ночь в одиночестве.
– Афсун Султан, мать шехзаде Орхана и шехзаде Ибрагима, – представила ее племяннице Фатьма Султан.
Нергисшах Султан повернулась к той и изумленно моргнула, увидев женщину, поразившую ее своей восточной красотой в противовес славянскому облику Бельгин Султан. У нее были очень чувственные черты лица, излучающие какое-то необъяснимое очарование – полные губы в форме сердца, серые красивые глаза, на арабский манер подведенные сурьмой, и густые темные волосы, которые она не прятала и носила распущенными. И почему, спрашивается, любовью повелителя пользуется всего лишь миловидная Бельгин Султан, когда другая его жена является такой красавицей?
Приглядевшись внимательнее, Нергисшах Султан, которая всегда умела хорошо читать людей, заметила в глазах Афсун Султан стальной блеск, не свойственный людям истинно добрым и чистым душой, как Бельгин Султан. За очарованием ее красоты крылось затаенное честолюбие и, очевидно, не такая уж невинная душа. Султанша производила впечатление человека, скрывающего свою истинную натуру от чужих глаз, но тем не менее не являющимся скверной личностью. Такой взгляд был у людей, которым довелось пережить что-то плохое, изменившее их, отчего душа их наполнилась горечью.
– Мы все очень рады видеть вас, султанша, здесь, среди нас. Признаться, вы оживили гарем своим появлением. Здесь дни так похожи друг на друга, что мы порядком заскучали, – любезно проговорила Афсун Султан, демонстрируя умение держать себя с достоинством, но в то же время холодновато, как бы держа дистанцию и показывая, что она не склонна доверять человеку сразу же после знакомства с ним.
– Благодарю вас, султанша. Я и сама испытываю облегчение от того, что мне, наконец, удалось сменить обстановку. В Текке, признаюсь вам, дни и вовсе тянутся бесконечно.
– Дай Аллах, в такую даль ты больше не отправишься, – насмешливо заметила Фатьма Султан и, наконец, повернулась к последней из непредставленных женщин. – А это младшая из дочерей повелителя – Айнур Султан.
Нергисшах Султан, проследив за ее взглядом, была ошеломлена тем, что прежде всего не обратила внимания на эту султаншу. Наверное, это объяснялось тем, что та сидела сбоку от нее, недоступная ее взору. Никогда за всю свою жизнь она не видела никого, подобной этой юной девушке с молочно-белой кожей, как будто подсвеченной изнутри и кажущейся ужасно тонкой. Глаза ее, что вызвало замешательство у Нергисшах Султан, были разными по цвету – один небесно-голубой, а другой – зеленый, как весенняя трава.