Заложница монстра

Куш Ивона

Я вылетела из машины, словно на меня вылили ведро с холодной водой. Сама толком не соображала, что делаю. Просто хотелось бежать как можно дальше. Но… Водитель Новака был на улице. Он-то и перехватил меня, поймав за куртку, а потом с силой впечатав в автомобиль.

Я больно ударилась спиной о ее корпус, но и звука не произнесла. Посмотрела лишь с такой ненавистью, что если бы могла убивать взглядом, у меня бы это сейчас с легкостью получилось.

— Ну и чего мы испугались? — будто и в самом деле удивился, спросил Новак, медленно выбираясь из машины и вставая прямо напротив меня. Его водитель отошел подальше и

отвернулся, делая вид, что ничего странного не происходит. — Должна же понимать, что бежать некуда. Да и не получится. Или это такой изощренный способ завладеть моим вниманием? Что ж, у тебя хорошо получается…

Сказав это, он подошел еще ближе ко мне. Его тело почти касалось моего. А руки самым бессовестным образом потянулись к моей груди. От такой наглости я впала в ступор. Хотя ничего другого от Новака уже не ждала.

Хотела влепить этому уроду пощечину, но мою руку перехватили. Реакция у Матвея была отменная. Несмотря на это, я не теряла надежды все-таки пройтись по его лицу. Представляю, какое бы это стало для него унижение.

— Чего шипишь, кошечка? — хрипловато спросил у меня Новак. Само собой, мой ответ ему был не важен. Он лишь сильнее сжал пальцами мое запястье, из-за чего я и в самом деле зашипела. Только от боли, а не от злости. — Не бойся, прямо здесь я тебя не возьму… Но завтра, будь уверена, наверстаю упущенное.

Я только открыла рот, чтобы сказать колкость, которая так и вертелась на кончике языка, как меня поцеловали. А вторая рука Новака сжала чувствительную зону между ног. Вскрикнула, но получилось приглушенно. Потому как мужчина продолжал терзать мои губы. Было немного больно, не очень-то приятно и унизительно. Наверное, лишь благодаря этим смешанным чувствам, я и нашла в себе силы сопротивляться. И первым делом попыталась убрать руку Матвея, которая и не думала отпускать меня.

Кажется, ему как раз и нужно было — унизить. Потому что, как только я начала сопротивляться, вскрикивать, когда становилось больнее или… В общем, меня все-таки отпустили. И я снова отскочила от Новака с такой скоростью, что чуть было не врезалась в фонарный столб.

Матвей засмеялся. Будто тут было что-то смешное. Он издевался надо мной, использовал, как бездушную вещь. И при этом позволял себе подобные выходки.

Я слышала его смех все то время, что добиралась до подъезда своего дома. И только когда за мной закрылась металлическая дверь подъезда, смогла немного успокоиться. Взлетела по ступеням и вскоре оказалась уже в своей квартире. Снова хотелось принять душ. Включить горячую воду и снова растирать тело жесткой губкой, до покраснений и легких царапин. Но, чтоб его, если вспомнить, где Новак меня трогал, то так издеваться над собой не стоило.

Я закрыла дверь, привалилась к ней спиной и закрыла глаза. В квартире было тихо. Только часы в маминой комнате тихо тикали. Завтра она узнает, что вопрос об ее лечении уже решен. И еще услышит от меня новую порцию лжи. Скажу, пожалуй, что брат устроился на новую подработку и теперь увидеть его дома будет проблематично. Зато, работодатель предложил ему место в общаге, поэтому Вовка иногда будет ночевать там…

Мне самой от себя было мерзко. Мало того, что я совсем завралась, так еще и рисковала в любую секунду быть раскрытой. Тогда станет еще хуже. Поэтому нельзя было допустить, чтобы мать узнала правду. Не сейчас. Возможно потом, когда Вова

возьмет себя в руки. Если же нет, то придется принимать его таким, какой он есть. Потому что деваться некуда.

Я, наверное, целый час простояла, подпирая своим телом дверь. Только потом смогла отойти от нее и начать раздеваться. Мыслями же продолжала прокручивать завтрашний разговор с матерью. Нужно было подготовиться. Чтобы ничем не выдать своей лжи.

Сразу спать не легла. Снова приняла душ, как и планировала и только после этого упала на кровать. Не было сил даже на то, чтобы ее расстелить, поэтому легла я прямо поверх покрывала. Накинула его на себя чуть ли не до макушки и почти сразу заснула.

Просыпаться же не хотелось. Как только настало пробуждение, я сразу вспомнила все события прошедшего дня. Как же было хорошо в забвении. В темноте, которая окутывала меня еще пару секунд назад. А что теперь? Я снова наедине со своими не очень-то радужными мыслями.

Встав, еле доползла до ванной комнаты. Там привела себя в порядок, переоделась и только после этого поползла дальше, на кухню. Мама уже была там. Сидела у стола и смотрела телевизор. Старый, иногда идущий полосами, он доживал свои последние дни. Денег на новый пока не было. Поэтому смотрела так, как показывал.

— Ты еле встала, — заметила мама, когда я показалась на кухне, заспанная и недовольная. — Не боишься опоздать?

— Нет, — покачала головой. — У меня договоренность с начальником. Выйду сегодня на весь день, прибавит к зарплате. Выходной же. Поэтому могу позволить себе полежать в кровати подольше.

— Да? Выходной? — удивилась мама и перевела на меня растерянный взгляд. — Что-то я совсем выпала из реальности.

— Бывает, — пожав плечами, сказала.

По-быстрому заварила себе кофе, нарезала парочку бутербродов и села за стол. Мама, к слову сказать, уже позавтракала. Видела ее любимую кружку в раковине. Значит сейчас точно есть не станет.

— Так что ты мне там сказать хотела? — сразу перешла к делу мама.

У меня кусок хлеба в горле застрял. Не то, чтобы я не ожидала этого вопроса, просто… Нужно было впихнуть максимум информации в минимум времени. И я пока не знала, как это сделать.

— Да, мне есть, что тебе сообщить, — отодвигая от себя тарелку с почти не тронутым завтраком, сказала. Кружку с кофе отставлять же не стала. — Но времени мало. Поэтому просто знай, что…

Рассказала только то, что запланировала еще вчера, перед тем, как лечь спать. Мама, ожидаемо, была удивлена. Если не сказать больше — шокирована. Ну и рада тому, что она наконец-то сможет лечь на лечение. Единственное, что ее расстроило — это отсутствие Вовы. Но он пока что был на «работе», поэтому не мог порадоваться за родительницу. А телефон брат якобы забыл дома, поэтому не стоит ему звонить…

Я видела по глазам матери, что ее терзают сомнения. Несмотря на это, продолжала придумывать на ходу, делая все возможное, чтобы это сомнение исчезло. В итоге, она все-таки приняла мою сказку за правду и успокоилась. Спросила, откуда у меня деньги на ее операцию, но я не стала отвечать. Сказала лишь, что ничего криминального мной сделано не было. Об остальном ей знать не обязательно. Какой я при этом испытывала стыд, страшно представить. Проститутки, скорее всего, так погано себя не чувствуют, как я в те минуты. Они хотя бы знают, на что идут. А я…