Заложник любви
Шрифт:
Хотя какой Шура гость, когда он проводит в коттедже почти все свое свободное время, в доме даже есть комната, которая называется Шуриной.
Мать следователя Наполеонова Софья Марковна шутит, что гостем он скорее является в собственном доме.
Так или иначе, но на этот раз вечер четырнадцатого февраля у Наполеонова оказался свободным, и он приехал в коттеджный поселок еще засветло.
Первое, что он сказал, зайдя в дом: «Как у вас вкусно пахнет!»
Можно, наверное, с небольшой оговоркой сказать, что кулинария была своеобразным хобби следователя. Нельзя сказать, что Наполеонов не умел готовить совсем. Нет! Оказавшись на необитаемом острове с постоянно пополняемым мешком
Что же говорить о Шуре, который уже давно объявил себя его фанатом! После завершения трапезы Наполеонов, как правило, пускался в самые фантастические рассуждения. Вот и на этот раз его понесло.
– Морис, как жаль, – сказал он, – что ты не родился девушкой!
– Кому жаль? – не понял Миндаугас.
– Мне, конечно, – охотно пояснил Шура. – Если бы ты родился девушкой, я бы на тебе женился, и ты бы всю жизнь вкусно меня кормил.
Мирослава фыркнула, а Морис сказал:
– Перебьешься.
– Какой ты все-таки несознательный, – с притворной печалью укорил его Наполеонов. – И чему только тебя учили в Европе?
– Я сам учился и практиковался.
– Видать, не тому учился, – продолжал гнуть свою линию Наполеонов.
– Шура, отстань, – лениво попросил Миндаугас, – а то я тебя придушу.
– Родного друга? – Наполеонов сделал удивленные глаза.
Детективы расхохотались.
– Ладно, если уж ты такой щепетильный и не желаешь шагать в ногу с Европой, оставайся с нами, со скифами, и женись на Славке.
На этот раз придушить Шуру пообещала Мирослава.
– Недобрые вы, – сказал он, – уйду я от вас!
– Куда? – спросили в один голос детективы.
– Спать! – отрезал Шура.
– Спать с полным животом вредно, – сказала Мирослава.
– Все-то ты знаешь, – огрызнулся Наполеонов.
– Ладно, не злись, – проговорила она примирительно, – лучше спой нам чего-нибудь.
– Хорошо, спою, – вздохнул он и предупредил: – Только песня будет невеселая.
– Пой что хочешь.
Морис сходил за гитарой, и Шура, усевшись поудобнее, запел:
Под сапогом чужой морали,Как дышится тебе? Едва лиТы слишком счастлив и здоровИ вырваться не хочешь из оков.Ну что еще нам брякнет с колокольниОбщественное мнение? Увы!Своей судьбой мы недовольны,Нам хочется свободы и любви!И райских кущ, и лавров, и магнолий!И чтобы в губы кто-то целовал,Когда ты задыхаешься от боли,Когда от пустоты и суеты устал.А жить как все – крест непосильный!Страх осуждений, прочь лети!Я молодой, неглупый, сильный!И мне с такими ж по пути!Я сам свое измерю счастье,Отвечу сам за жизнь свою.Гитару, заключив в объятья,В кругу друзей не раз еще спою.После
Глава 1
Лия Артемьевна Свиридова, красивая двадцатишестилетняя шатенка, жена Леонтия Свиридова, подошла к окну в своей спальне, чтобы раздвинуть тяжелые портьеры, но, едва отодвинула одну из них, забыла, зачем подошла. «Какая красота! Просто сказка!» – подумала она. И действительно, вид за окном завораживал. Ночью выпал снег. Он мерцал и медленно покрывался стыдливым румянцем под многообещающим взором утренней зари. Все деревья в царственном сияющем убранстве так же розовели! И прикрывались заснеженными ветвями, как красавицы рукавами шуб. А потом на бледно-серебряном небе появилось солнце! Глаз не оторвать!
Сердце женщины просто упало от такого великолепия! «Жизнь все-таки прекрасна, – подумала она, – и только сам человек может сделать ее еще прекраснее и комфортнее».
На День святого Валентина собрались все шесть жен любвеобильного Леонтия Свиридова. Он любил встречать праздники в семейном кругу. Лия была шестой женой Леонтия – и на данный момент самой любимой. Однако и прежних своих жен любить он не переставал. Просто, увлекаясь очередной женщиной, Леонтий разводился с той, на которой был женат, и вступал в новый брак. Иначе никак было нельзя. За многоженство можно отправиться в места не столь отдаленные. А так все по закону. При этом Леонтий продолжал не только поддерживать, но и содержать всех своих детей, это же касалось и всех предыдущих жен.
Женщины, как ни странно, ничего не имели против сложившейся ситуации.
Вот и на этот раз они вместе приготовили праздничное угощение и накрыли стол.
Счастливый Леонтий сидел во главе стола и чувствовал себя чуть ли не восточным владыкой позапрошлого века. Он с довольным видом оглядывал своих жен, находил для каждой неповторимый, только ей предназначенный комплимент, нахваливал приготовленные ими кушанья и отпускал совсем не обидные веселые шутки, танцевал с каждой женой по очереди, интересовался успехами детей и здоровьем жениных родственников. Короче, ни дать ни взять большая дружная семья.
Ночевать все жены остались в большом, не так давно отстроенном особняке Леонтия. Он, собственно, и сам считал, что построил его не только для Лии и их маленького сына Кирюши, но и для остальных пяти жен и всех детей от них. Втайне он мечтал о том, что наступит время, и все они будут жить вместе, а не просто приходить время от времени в гости к ним с Лией. Но вслух свою мечту он пока озвучивать не решался. Ему казалось, что Лия может его неправильно понять, несмотря на то что с визитами к ним в дом Анны, Антонины, Марины, Зинаиды и Светланы она мирилась, не выказывая недовольства, даже если оно у нее и имелось. Хотя Леонтий очень надеялся на то, что Лия не испытывала дискомфорта. Ему даже казалось, что девочки – как он называл своих жен в интимной обстановке – подружились между собой.
Может быть, так оно и было. Чего только не бывает на белом свете. Недаром еще мудрый Шекспир в шестнадцатом веке сказал устами Гамлета: «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Так что Леонтий не исключал, что недалек тот час, когда его мечты станут реальностью.
В доме супругов Свиридовых у Лии и Леонтия были раздельные спальни. Для того чтобы не заставлять других жен чувствовать себя отвергнутыми, каждый из супругов ночевал в своей спальне. Так случалось каждый раз, когда под одним кровом собирались все шесть жен любвеобильного Леонтия Свиридова.