Заложник любви
Шрифт:
Но сейчас ему страшно хотелось жить. А он чувствовал себя обманщиком. Конни наивно полагала, что его волнует участь ее отца. Нет, до умопомрачения его волнует она сама.
Он слушал журчание воды и видел проникавший в щель между занавесками пар. Он решил еще немного задержаться. А вдруг Конни потеряет сознание, например? Он ей может еще понадобиться. Она доверилась ему, излила ему душу, рассказав все о своем отце, и он мог бы при желании воспользоваться возможностью и залезть к ней в постель.
Ник нарисовал в своем
Нет, он не был героем, но уже понял, что безумно любит эту женщину. Уже это одно могло служить достаточным основанием, чтобы войти сейчас в ванную комнату и заключить ее в объятия.
Он был напуган до смерти и чуть не сошел с ума, когда прозвучал тот злополучный звонок и ему сообщили, что она находится в подвалах Капитолия. Единственное, что ему сейчас хотелось, так это прикоснуться к ней, чтобы убедиться, что она здесь и что ей ничто не угрожает. Он будет рядом с ней до тех пор, пока не придет время увезти ее с этого проклятого острова.
К несчастью, она никогда не согласится покинуть остров без своего отца, а вызволение Билла Хэннесси из неволи казалось ему делом безнадежным, но он не переставал ломать голову над этой проблемой с того самого момента, как впервые увидел Конни.
«Бери то немногое, что она может тебе дать», — нашептывало ему коварное либидо.
Нет уж, черта с два! Несмотря на всю болтовню о своей мнимой распущенности, он никогда не падет так низко. Даже у антигероев есть свои принципы.
Конни намылила голову и все тело, решив смыть грязь, которую брезгливо ощущала на себе после пребывания в подвалах Капитолия. Она терла тело жесткой мочалкой, но так и не могла избавиться от затаившегося под кожей ощущения лихорадочного ожидания. Причина, наверно, крылась в Нике.
«О, Конни! — вздохнула она. — Ты уже побывала сегодня в роли Мата Хари, а теперь тебе захотелось сыграть роль роковой женщины. Не слишком ли много ролей для одного дня?»
«Он даже не захотел заняться с тобой любовью, — строго напомнила она своему отражению в запотевшем зеркале. — Наверное, был слишком смущен моим поведением. Если это так, то он как истинный джентльмен, все же не выказал этого. Да, но разве он не ласкал тебя так нежно, что ты чуть не растаяла?»
Она отжала волосы и вытерла их насухо махровым полотенцем.
«Ненадежный» и «несдержанный», так написано в его личном деле. Неправда. Ник Этуэлл надежен, как кавалерийский полк, и сохранил благоразумие, несмотря на ее провокационные выходки. Однако что с ней происходит? Джин? Страх? Одиночество? Чувство благодарности?
Неважно, какова причина ее нервозности. Она должна извиниться перед ним, выйти к нему в комнату
Конни аж застонала. Ну уж нет, никаких поцелуев, приказала она себе, хотя готова была расплакаться. Если мужчина дал ясно понять, что не намерен играть роль любовника, впрочем, так же, как и роль героя, дело закрыто.
От мысли, что он, возможно, хорош в обеих ролях, она опять занервничала и снова включила воду, подставив тело под холодный душ.
«Опомнись, Хэннесси! Нельзя влюбляться в мужчину только потому, что он встал на твою сторону. Ты же не хочешь выйти замуж за еще одного Поля?»
Мысль о ее бывшем муже, типичном герое, любящем действие и риск, наполнили ее раскаянием. Поль Бьянка служил в американском флоте в специально тренированном спасательном отряде. Она влюбилась в него как раз по этой причине. Ей отчаянно нужен был кто-то, кто помог бы ей в освобождении отца. Поль вызвался добровольцем.
Нельзя использовать Ника подобным образом. Девицы вовсе не всегда выходят замуж за тех героев, которые спасают их из лап драконов. Чувство благодарности и секс — разные вещи.
При слове «секс» в дверях ванной комнаты появился Ник, и его голос заполнил все ее пространство.
— С тобой все в порядке?
— Не обращай внимания! Некоторые, когда принимают душ, поют, а я люблю поболтать сама с собой.
Не только этим занимаются люди в ванных комнатах, подумал Ник. Он был без пиджака. Пар душевой вдобавок к ужасающей послеполуденной влажности сразу же насквозь пропитал его одежду, и она прилипла к его телу во всевозможных местах, в том числе и там, где, упорно не желая успокоиться, предательски топорщилось его набухшее естество.
Кровь стучала у него в голове, контрапунктом биению его пульса. Перед тем как попрощаться, он хотел убедиться, что с ней все в порядке. В этот момент он хотел быть таким, каким она его себе вообразила. Он хотел коснуться ее обнаженного тела, но ему мешали его старомодные представления о морали и чести, поэтому он предусмотрительно спрятал руки за спину.
— Спасибо тебе за помощь, Ник. Не знаю, чтобы я без тебя делала.
Ее тело розовым пятном соблазнительно маячило за полупрозрачной занавеской.
— Скоро увидимся, — он прикусил язык, опасаясь сказать лишнее. — Я ухожу.
— Ник.
— Да, — он чуть было не добавил «любовь моя», но вовремя спохватился.
— Я хочу поговорить о том, что произошло сегодня между нами, — Конни собиралась принести извинения, но слова не шли на ум.
Пусть волшебники из страны Оз прячутся за занавесками, ей от Ника прятаться не хотелось. Она отдернула занавеску, скромно прикрыв ее свое тело.
— Извини меня за то, что я приставала к тебе.