Заложник

Смоленский Александр

– Что делать с экспонатом? – Через десять минут, после того как контейнер был доставлен, Хохлов позвонил главе Администрации Президента Дорошину, главному координатору среди подписантов меморандума.

– В твоем бывшем ведомстве, в Музее славы МВД, еще имеются свободные полки? Туда и отправь. Шучу. Уничтожать надо, твои умельцы не предусмотрели альтернативы. А сам, будет вечерком минута, заскочи.

– Сегодня не смогу, у меня встреча с Аудитором, надо расспросить, как все прошло. А то у меня пока лишь однобокая информация – от своих ребят в министерстве.

Бывший министр действительно

оказался двуликим Янусом. С одной стороны, следственную бригаду по расследованию убийства губернатора возглавлял его хороший приятель со времен работы в уголовном розыске, а с другой – именно ему Аудитор докладывал об исполнении поставленной задачи.

Возможность устранения предателя государственных интересов – губернатора Листова – обсуждал с ним только глава Администрации Президента Дорошин. Для обоих предательство государственных интересов было налицо. И позволить пьянице губернатору дальше продолжать болтать языком грозило крахом всему замыслу идеологов меморандума. Исполнителем был выбран Аудитор. К своим двадцати семи годам парень уже оправдал свое звонкое и несущее в себе постоянную угрозу агентское имя.

Подняв воротник своего щегольского плаща, Мещеряков перебежал улочку и, оказавшись за спиной прапорщика Пестова, тихо скомандовал:

– Кругом!

Ни жив ни мертв, охранник развернулся. Несмотря на клинический испуг, он обрадовался. Значит, этот офицер не шутил тогда в подъезде. Может, все обойдется. Слава богу, может, действительно откомандируют в Москву для дальнейшего прохождения службы.

– Значит так. – Аудитор нежно взял Пестова под руку. – Во-первых, давай без чинов. Во-вторых, служба, на которую ты поступишь, сверхсекретная. Запомни. И лишних вопросов не задавай. Ты Родину любишь?

– Так точно! – чуть ли не во весь голос отрапортовал бывший охранник.

– Прокол. Лишаешься увольнительной. Я же сказал тебе, что служба сверхсекретная, а ты голосишь, как иерихонская труба, да еще в самом центре столицы. Никто не должен знать, что ты из органов.

– Виноват, не учел.

– Ладно, проехали. Жить будешь на конспиративной квартире вплоть до моих особых указаний.

Мещеряков отвел прапорщика на съемную квартиру после того, как поведал своему «патрону» суть задуманного эксперимента по вызванному в Москву охраннику и получил его «добро».

Поначалу Хохлов не на шутку разозлился:

– Какого черта?! Серьезнейшая операция, а ты что вытворяешь?

Когда-то, в самом начале их странного сотрудничества, он не раз ловил себя на мысли, что его личный агент и по совместительству сын друзей является натуральным шизофреником, живущим в придуманном им самим виртуальном мире. Но долго этой мыслью генерал не озабочивался.

Если бы кто-то задался целью в последние годы проанализировать его собственные поступки и приказы, то, возможно, счел бы и его, мягко говоря, не совсем и не всегда адекватным здравому смыслу. Но кто у нас в стране, строго говоря, адекватен?! И может ли кто-то здесь вообще быть адекватным? Наверное, воздух виноват. При длительном воздействии вызывает коллапс мозга.

– Возможно, я смотрю на операцию, участвовать

в которой вы меня пригласили, даже шире, чем вы, Олег Борисович, – нагло заявил бывший математик бывшему министру.

Они сидели в неприметном кафе на улице Большая Полянка, куда посторонние, как правило, не заглядывали в силу его «дворового» места расположения, и Хохлов не понимал, почему он мирится с такой манерой общения своего агента.

Но стоило тому изложить свои мысли, как генералу ничего не осталось, как согласиться.

– Я не знаю и не спрашиваю, для чего убрал губернатора и обокрал его квартиру, – рассуждал Мещеряков, потягивая бутылочку «Клинского», – но предполагаю разное. Ваша игра не закончена. Не так ли? Но для меня совершенно не важно, какая игра.

Он сделал большой глоток пива и кинул в рот пару соленых орешков.

– Этого исчезнувшего охранника наверняка будут искать. Он у них единственная зацепка. Причем перспективная. Я уже проследил, что в Москву вернулся их начальник следственной бригады. Ну, этот высокий усатый дядька. Симпатичный даже…

– Смирнягин, – сразу определил бывший министр.

Он нешуточно удивился информированности агента, но виду не подал. Смирнягин, как буквально позавчера сообщили ему информаторы в следственном комитете МВД, должен был сейчас находиться на Дальнем Востоке. Он прислал промежуточную докладную о ходе следствия и как раз доложил о странной истории воровства в квартире покойного.

– Вы слушаете, Олег Борисович? А то мне кажется, что вы думаете совсем о другом.

– Прости, я весь – внимание.

– Продолжаю. Обычно вы убираете нежелательных свидетелей, и осуществить это мне было, как два пальца… Ну, вы понимаете, что я хотел сказать. Но я подумал, что не лучше ли для вашей возможной игры напичкать «клиента» нужной информацией и потом сдать его с этой «панамой» официальному следствию?

– Извини, Костик, а с какого такого бодуна нам надо посвящать твоего охранника в информацию, которую, допустим, мы захотим скинуть? Что, следователи совсем?..

Мещеряков допил пиво и заказал себе еще.

– Не хотите ли еще кофе? – спросил он шефа. – Я закажу.

– Можно повторить. Но ты не ответил на мой вопрос.

Хохлов сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику молодого человека про интерес к контейнеру, и в свою очередь попробовал развить подкинутую тему:

– Значит, ты говоришь, начинить его тухлой информацией, а потом сдать. Любопытно.

– Чего уж проще. Во время войны – я читал и в кино тоже видел, – противоборствующие разведки постоянно подкидывали друг другу «языков» с необходимой дезинформацией. Партизаны тоже этим не брезговали…

А у нас, с целой индустрией заказных убийств, исполнителей почему-то немедленно убирают. Глупо. Куда полезнее, например, помогать задерживать убийц, пусть признаются в «фальшивых» заказчиках, делятся тайной информацией, бросающей тень на третьих лиц. Вот вам, пожалуйста, двойной, тройной эффект за те же деньги. Хотите, я этим займусь, так сказать, на уровне логистики?

«Нет, он сумасшедший. На все сто процентов», – подумал Хохлов, а вслух сказал:

– Мне пора. Спасибо за лекцию. Я подумаю.