Заложник
Шрифт:
Мне, правда, по большому счёту, было всё равно — один хрен, не я эти чемоданы собирал. Да, строго говоря, и сами чемоданы видел впервые. Уматывал-то из Петрограда я в спешке, не заходя толком в Лицейское общежитие, оставив всё там так, как есть. Как жил, как оно там валялось. Теперь вот — доставили.
Разбирать и распаковывать пришлось самому. На что и ушёл остаток дня.
Здесь оказался и мой ноутбук. Оба мои ноутбука — и тот, который был Марией подарен, и тот, который я себе раньше, ещё в Москве покупал. Все мои флешки и диски, беспроводная клавиатура, «игровая» мышка. Будильник
Будильник старый, телефон — новый. Точная копия уничтоженного на той питерской площади. Защищённый, «бронированный», прорезиненный. Совершенно пустой и чистый. С новой картой и старым номером — Князь, наверное, озаботился. Почему я так решил? Ну, по той причине, что он был почти чистый. В памяти несколько номеров было забито: отца, брата, Мари и Мамонта. Не Имперской же «охранке» этим заниматься?
Хотя, на самом деле, опять же — плевать. Что своя СБ меня слушать и отслеживать будет, что «охранка», что местные «Штази» какие-нибудь. Мне скрывать нечего!
А, что надо скрыть, так я это скрою без помощи чужих технологий и шифрования. Куда мне надо будет незамеченным пробраться, я туда вовсе без телефонов, трекеров или иной техники пробираться буду.
Четыре телефонных номера в памяти мобильного проблемой не стали — я ещё первой «петлёй» наученный, все важные телефоны в своей памяти хранил, а не в аппаратной. Так что, набить Алинин и позвонить ей было не сложно и не долго.
Иметь Алину Милютину в друзьях — удобно. Нет, правда! Даже, когда она сама рядом с тобой физически отсутствует и находится вовсе в другой стране (хорошо, хоть, не на другом континенте). Понимаешь это, правда, не сразу, а только по прошествии времени, сталкиваясь с разными бытовыми мелочами… такими, как уже найденная и арендованная ей студия звукозаписи в городе, в который я только-только прилетел.
А ещё квартира, меньше, чем в квартале от главных ворот Академии и автомобиль с личным водителем в моём полном распоряжении, нанятый через германских партнёров Волжско-Камского коммерческого банка. Никакой политики — только деньги.
Правда, не могу ручаться, что за её деньгами не маячит фигура Московского Князя, добавившего свой личный вес и связи к деньгам её отца. Ну, в любом случае, такие вот бытовые мелочи — это приятно!
Обо всём этом я узнал из, в начале, телефонного разговора, а после продолженного уже по видеосвязи через приложение во Всесети (оказалось, «роуминг» международный на моей карточке уже подключен, и услуги мобильного доступа к сети оплачены).
К сожалению, прямо сразу воспользоваться обеспеченными Алиной благами возможности не было — поздно уже. День, считай, кончился. Да и на ночь глядя, пытаться выбраться с территории Академии в город — не самая лучшая идея. Да и не самая легко осуществимая.
Так что, день я закончил созданием простенькой Артефактной иголки, которую я перед отходом ко сну и «пробудил» по принятому мной обыкновению.
Кстати, интересный момент: насколько бы мало я не поспал, «резерв» всегда восстанавливается полностью. Словно бы, в зачёт времени восстановления идёт и тот день, который я в писательском мире провожу… что не может не наводить на определённые размышления.
* * *
Почти
И примерно столько же ещё простояла искусственная Новогодняя ёлка в зале, которая ждала на наряженной всё то время, что мы отсутствовали в квартире. Теперь же пришло её время — она была разобрана, уложена «отдыхала» в своей «штатной» коробке…
А всё это вместе означает только одно: то, что пора напяливать сапоги и спускаться в подвал — тащить и укладывать на хранение запакованные в большие мусорные пакеты пустые чемоданы… и коробку с ёлкой.
Жутко неохота! Жутко в лом! Но делать надо. Оттягивать дальше уже никак не возможно. Не целый же месяц по квартире ходить — через них перепрыгивать. Не настолько она у меня большая, чтобы наличие таких габаритных вещей оставалось незамеченным и не влияло на повседневный жизненный комфорт. Даже, если пытаться запихать их ногой в «дальний угол». А слуг, которые спустят всё за меня, в этой реальности нет! (и слава Творцу, кстати!)
Так что, хочешь-не-хочешь, сапоги на ноги, ноги в руки, и вперёд! Точнее, вниз. В подвал.
К счастью, всё то безобразие, которое там в последний раз было разлито, успело давно высохнуть и проветриться. Грязь под ногами больше не хлюпала, не чавкала, так что идти можно было, не морщась и не преодолевая отвращение. Просто — подвал, довольно чистый, тёплый и даже не затхлый.
Закончив с делами, я… не утерпел и всё ж сходил, заглянул в тот самый заветный закуточек. И даже фанерку отодвинул — плёнка всё ещё была там. Почти целый месяц уже прошёл, а плёнка никуда не исчезла, не выветрилась, не пропала, не истаяла, не истончилась. И, похоже, исчезать никуда не собиралась и дальше.
В раздражении я поднял левую руку, сложив пальцы «пистолетиком» и три раза подряд «щёлкнул» в направлении её центра.
Поранить никого я этим действием не боялся, так как стена в этом месте была глухая, за ней ничего кроме земли, ниже уровня которой этот подвал находился, не было. Никаких труб, кабелей или коммуникаций в том направлении так же не проложено. Да и «пистолетик» мой, хоть и имел очень высокую пробивную силу, но сколько-то масштабных разрушений не наносил — дырочки всегда оставались от него маленькие и аккуратненькие — стену дома точно не разломают. Продырявят — да, но разломают — нет!
«Пистолетик» «щёлкнул» все три раза совершенно штатно. То есть, звук выстрела из «Лебедева» с прибором малошумной стрельбы прозвучал совершенно отчётливо и узнаваемо (я ещё не сошёл с ума, воспроизводить свободный от «глушителя» выстрел в тесном ограниченном помещении с каменными стенами — мои уши мне ещё дороги). Но вот дырок в стене за плёнкой не появилось. Зато сама плёнка заметно дёрнулась все три раза. Как вода, пропускающая сквозь себя настоящую пулю — кругами пошла. Единственное, что не брызнула и фонтанчики вверх не выстреливала. Да и волнение было совсем небольшим и очень быстро улегшимся.