Заложники будущего
Шрифт:
Это были невысокие, но хорошо сложенные и мускулистые фигуры, одетые в одежду, которая, даже будучи новой, была довольно скромной, но тем не менее давала понять Дуди, что их народ изобрел – или до сих пор сохранил – ткацкий станок и умение ткать. Что еще более важно, они держали в руках копья и ножи, явно сделанные из сверкающей бронзы. А это, в свою очередь, означало огромный исторический прогресс, связанный
Но эти люди не были похожи на вырожденцев; они больше напоминали идеалистическую концепцию благородного дикаря. Конечно, эта версия была фантастической: даже девять тысяч лет вряд ли смогли бы уничтожить разложение, упадок, полное разложение ума и тела, которыми была отмечена машинная цивилизация Руднуу. Должно быть, это какой-то новый вид – но откуда?
Предводитель маленькой группы, мощный, коренастый парень с гривой всклокоченных рыжевато-коричневых волос, которые, сливаясь с огромной бородой, спадали на мощные мускулистые плечи, протиснулся вперед, чтобы подойти к Дуди, который стоял, расправив плечи и надменно подняв голову, ожидая со спокойствием, которое, как он надеялся, было впечатляющим – указательный палец его правой руки тем временем напряженно сжимал курок заряженного автоматического пистолета, лежавшего в кармане с дулом, направленным на дикаря. Тот может попытаться использовать острое бронзовое копье в своей волосатой руке, что докажет, что он посчитал Дуди неудачником из числа приезжих богов; но одно прикосновение пальца – и Дуди выпустит три разрывные пули 45-го калибра в этого грозного на вид верзилу, и тот, по крайней мере, заявит о себе как об очень опасном порождении дьявола!
Вождь варваров остановился перед высоким незнакомцем, полуприседая и глядя на него; он неуверенно покачивался, а затем медленно опустился на колени в траву у его обутых в сандалии ног, склонив лохматую голову в знак внезапного смирения.
Следующее его движение поразило даже Дуди, имевшего опыт богопочитания еще в ледяном плейстоцене. Осторожно опустившись на колени, дикарь положил на землю перед неподвижным Дуди свое длиннолезвийное копье, а рядом с ним – широколезвийный кинжал из кованой бронзы.
Очевидно, эти люди серьезно относились к своим богам; угрюмые и в то же время потрясенные, шестеро оставшихся охотников один за другим продвигались вперед, чтобы поклониться и снять с себя оружие. Когда импровизированная процедура разоружения была завершена, на земле у ног Дуди лежала груда копий, кинжалов, коротких бронзовых мечей с листовидным лезвием, а также пара тяжелых топоров с каменными наконечниками. Он не был уверен в своей роли в этом маленьком ритуале; если они ожидали, что он унесет все это, то, он боялся, что не справится с этой задачей.
Вождь встал, поднял над головой обе мозолистые руки ладонями наружу – старый, старый жест миролюбия – и заговорил голосом, который звучал хрипловато-трепетно, на гортанном односложном языке.
– Для меня это все словно санскрит, старина, – сказал Дуди, полушутливо покачивая головой, осознавая всю нелепость своего положения – анахроничного путешественника из забытого прошлого, принимающего божественное поклонение от необразованных детей далекого будущего на этой маленькой, затененной листьями лесной полянке. Но мгновением позже он был потрясен и шокирован, когда дикарь, видимо, неправильно истолковав его простой жест отрицания, судорожно бросился на землю и вдавил свое бородатое лицо в мягкую листву, его руки и тело дрожали от ужаса. Было совершенно очевидно, что он счел таинственного аватара отвергающим его почтение и полагал, что ему грозит мгновенная гибель.
В этот момент Дуди вспомнил о предмете,
В данный момент он страстно желал иметь универсальный прибор-телепат, который позволил бы ему читать мысли своих новых знакомых – приобретение, которое могло бы оказаться очень полезным. Однако нельзя иметь все.
– А-пунай-встань, – приказал Дуди внушительным голосом. Благодаря соединению его разума с лингвистическими центрами мозга слушателей инопланетные слова легко сорвались с его губ. – Я не причиню никому из вас вреда.
Трепеща и испытывая неловкость, семеро коленопреклоненных воинов поднялись на ноги и встали перед Дуди в полном безмолвии – полдюжины свирепых, могучих лесных охотников, любой из которых мог бы практически разорвать на части человека двадцатого века, окажись тот рядом. Однако их взгляды были устремлены куда-то в сторону, и они суетились перед ним, как маленькие мальчики, которых в школе поймали за стрельбой плевательными шариками. Дуди был очень удивлен, хотя вполне обрадован. У большинства примитивных рас есть хотя бы доля здорового сомнения в отношении своих богов – достаточная, чтобы с некоторой опаской принимать в свои ряды любого, кто выдает себя за такового.
– Бери свое оружие без страха, – ободряюще сказал он, а затем добавил, как будто по вдохновению:
– Мне оно совершенно не нужно, у меня есть средства для расправы с врагами куда более сильные.
Вождь дикарей нерешительно сделал шаг вперед, его плечи ссутулились, словно для того, чтобы принять удар, и снова опустился на колени, чтобы дрожащими пальцами пошарить в куче оружия.
– Мы знаем это, о человек, – испуганно забормотал тот, опустив глаза в землю. – Мы знаем, что твоя молния поражает насмерть, кого пожелаешь.
Дуди и сам был немного поражен молнией; его челюсть отпала, когда он уставился на семь крепких, смиренно склонившихся фигур перед ним. "Человек", – так назвал его дикарь! Если они не считали его богом, то почему подчинялись ему?
Он заговорил твердым, уверенным голосом, не решаясь наводить справки, боясь выдать отсутствие божественного всеведения – один из главных недостатков божества у примитивных народов:
– Вы должны немедленно отвести меня в свою деревню.
Поскольку переводчик подсказал ему, что у них есть слово, обозначающее деревню, он с уверенностью понял, что у них должны быть деревни.
– Незамедлительно, о человек.
Вождь повторил этот загадочный термин, который он произнес так, словно это был почетный титул.
– Мы отведем тебя к Кувурне, и ты поговоришь с ним.
– Кто такой Кувурна? – спросил Дуди, не сумев на этот раз удержаться от вопроса. – Ваш верховный король?
Глаза варвара широко раскрылись в явном удивлении, которое он с такой же очевидностью постарался скрыть. Эти глаза были большими и карими, заметил Дуди, с любопытным тоскливым выражением – вряд ли они были такими свирепыми и смелыми, какими должны быть глаза агрессивного первобытного человека.