Заложники пустоты

Абоян Виталий Эдуардович

Хармс, не отрывая взгляда от пространства перед катером, резко сплюнул за борт. Его явно раздражал разговор. Но ведь не выбросит же он Микмака в море после того как сам же спас. Причем спас вопреки приказу начальства.

– Вопросы секретности, – покачал головой Микмак, он по сути разговаривал сам с собой, – они всегда требуют больших жертв. И эти, – он ткнул пальцем за спину, туда, где нашли свое последнее пристанище почти два десятка ныряльщиков Старика Ромеро, – вряд ли последние.

Хармс резко выкрутил штурвал направо, катер заложил вираж, и Микмаку пришлось ухватиться за металлический

леер, чтобы не вывалиться за борт. Машинист стоял как вкопанный, мертвой хваткой вцепившись в рулевое колесо. Катер взвыл мотором, а потом клюнул носом, быстро сбавляя ход. Стало тихо, лишь волны плескались о пластик борта.

– Ты решил стать этой самой следующей жертвой? – тихо поинтересовался машинист. От его голоса повеяло ледяным холодом, даже бросало в дрожь.

– Н-нет. – Микмак покачал головой.

Выражение лица у Хармса было такое, что он на самом деле мог сейчас запросто выкинуть Микмака за борт. И противопоставить нечего – слишком разные весовые категории.

– Вот и заткнись! И больше никогда не вспоминай о сегодняшнем дне. Если, конечно, хочешь жить.

– Хорошо, не кипятись…

– Если начнешь слухи распускать, тебя найду я. Теперь ты мне, как родной, так что мне не резон, чтобы тобой занялись те ребята, что с тобой в конторе беседовали.

– Хорошо! Я всё понял.

Хармс потянул изъеденный коррозией, некогда никелированный рычаг, и катер, заурчав мотором, рванулся вперед. Полоска каменистого берега быстро приближалась.

И всё же, что это был за «бютен»? Эта мысль не давала Микмаку покоя. Какого чёрта?! Теперь про «бютен» нужно забыть навсегда, слово даже такое не вспоминать, а он все думает, что тут искала какая-то корпорация. Вот значит как – корпорация. Ведь он сразу понял, что эти странные люди не обычные бандиты. Совершенно точно, что корпорация, в которой работал Хармс, не имела никакого отношения к тем жизнерадостным мужикам с фотографии, что показывал Микмаку «солидный». И к поднятому сегодня со дна «бютену» – тоже. Иначе никто бы не мешал им доставать свое добро из-под воды.

Но Хармс заговорил сам. Черт его знает, почему. Может, просто поговорить ему в этой жизни было не с кем.

– Я и сам не знаю, что они тут искали. Моей задачей было найти те метки. Те, что ты обнаружил в … системах. И еще они хотят отыскать какой-то код. Ты не знаешь?

Микмак отрицательно помотал головой. Какой еще код?

– И я не знаю. А он им нужен. Вот позарез нужен, так что они с меня живого не слезут, пока им код не добуду. А где я его возьму, если ни на одном из поднятых носителей его вроде бы и нет?

Микмак внимательно наблюдал за своим спасителем. Хармс говорил, уставившись в одну точку перед носом катера, будто разговаривал сам с собой. Бормотал что-то о коде, сетовал, что ему тоже, пожалуй, головы не сносить, если не добудет этот злосчастный код. Его лицо не выражало никаких эмоций, он произносил слова, как робот – монотонно и без выражения. Но Микмак заметил, как Хармс запнулся.

– Это барахло какое-то особенное. Мы дома изучали метки вдоль и поперек. И не только эти, их было несколько десятков. Еще какой-то софт. Так же, как на твоем SSD – одни обрывки, ничего вразумительного.

Я даже не знаю, как это все обнаружили. Мне велели ехать сюда, я и приехал. Я же не знал…

Снова пауза. Едва заметная, скорее всего, Хармс и сам не заметил, что запнулся. Но от Микмака этот факт не ускользнул.

– И спешка эта, и… устранение свидетелей… Они не хотят, чтобы кто-то узнал о тех штуках, что подняли со дна. О них вообще мало кто знает.

– А ты? Ты ведь о них знаешь. И шайка головорезов с автоматами, лакавших виски.

Провокационный вопрос.

– Я ничего не знаю. Только то, что здесь что-то искали. Так что моя информированность ненамного больше твоей. Если, конечно, ты не врешь. Хотя мне-то какая разница?

– Здесь что-то искали и это что-то нашли, – заметил Микмак.

– И потом, я…

Хармс замялся.

– Свой?

Машинист прикусил нижнюю губу и ничего не сказал. Понятно, в подобных играх своих не бывает. Он, похоже, и сам не понимал, во что ввязался. Хотя, наверное, и не ввязывался – они же там, в корпорациях, существа подневольные, что рабы. Сказали, нужно идти, они и идут. А что потом – ведомо только верхолазам. Эти для простого человека всё равно, что боги: одинаково недосягаемы. Да и тем, и другим плевать на тебя.

Хармс не успел ответить. Катер, повинуясь командам машиниста, плавно сбавил ход и, шурша по мелкой гальке, зарылся носом в берег. Хармс тут же проворно спрыгнул в прибой – от Микмака не скрылась ловкость движений, достойная спецназовца – и начал тянуть катер.

– Помогай, чего смотришь! – отдуваясь, крикнул он.

Микмак встрепенулся и перепрыгнул через борт, едва не растянувшись на холодных камнях. Все-таки после утопления силы еще не восстановились. Когда он схватился за какой-то выступ на катере и потянул, казалось, что с тем же успехом можно пытаться сдвинуть с места скалу. Но у Хармса получалось довольно споро, и вскоре лодка крепко держалась на берегу.

– Что скажешь своим? – спросил Микмак.

Оба мужчины запыхались. Они стояли друг напротив друга, у их ног тихо плескался прибой, а по темной глади моря плясали блики взошедшей луны. «Прямо любовная идиллия, – подумал Микмак и усмехнулся. – Осталось поцеловаться на прощание».

– Не важно. Уже сказал, коль взял у них катер и уплыл.

– Да, действительно. Ну, – Микмак пожал плечами и протянул руку, – я пошел. Спасибо, Хармс.

Машинист схватил ладонь Микмака своей огромной лапищей и сжал так, что хрустнули кости.

– Бендер. Меня зовут Бендер, – решил представиться он.

– А я Микмак. Пока, Бендер. – Хармс кивнул. – И еще раз – спасибо.

Микмак повернулся и быстро зашагал к круто уходящему вверх каменистому берегу. Предстояло вскарабкаться наверх, а там уже будет видно, куда двигаться. Сказать по правде, Микмак не очень отчетливо представлял себе, где конкретно находится. Но это не беда – он довольно хорошо знал окрестности Марселя-нуво, так что дорогу найдет и в темноте.

Подъем выдался тяжелым. Микмак содрал пальцы в кровь, несколько раз поскальзывался на влажных не то от выпавшей росы, не то от долетающих сюда брызг скалах, но спустя двадцать минут добрался до самого верха.