Замечательные женщины

Пим Барбара

– О боже, какой же это трудный гимн, – заметила она. – Я про тот, что выбрали для процессии.

– Но он такой красивый! – отозвалась я. – И его стоит петь, пусть даже иногда спотыкаешься на куплете.

– Я хотела спросить, вы не согласитесь как-нибудь пойти со мной на ленч, – к моему изумлению, внезапно спросила миссис Грей.

– На ленч? – переспросила я, точно никогда не слышала о таком приеме пищи: слишком уж я была удивлена и недоумевала, чем вызвано приглашение. – Спасибо, с радостью.

– Завтра, конечно, Троицын понедельник, поэтому лучше бы во вторник или в среду. Если вы свободны, конечно. – Она назвала ресторан в Сохо, мимо которого я несколько раз проходила. – Когда вам будет удобно? Скажем, в четверть второго?

К

себе я вернулась, гадая о причинах дружеского жеста миссис Грей. Я была уверена, что в действительности ей не симпатична, что она считает меня в лучшем случае серенькой мышкой, которую даже не замечают, да и мне она была не слишком по нраву. Но вдруг у нас найдется что-то общее и мы даже подружимся? С кем я только не собираюсь дружить! От самой этой идеи мне захотелось рассмеяться, и я вдруг подумала о том, что будет, если их свести. Иврард Боун и Аллегра Грей… Может, они поженятся? По крайней мере это отвлечет ее от Джулиана, если только он твердо не вознамерился ее заполучить. Интересно, священники в подобных делах проявляют ту же настойчивость, что и обычные люди? Наверное, да. А если дойдет до схватки, кто победит – Джулиан или Иврард Боун?

В Троицын понедельник я решила разобрать кое-какие ящики и шкафы и, возможно, начать шить летнее платье. Я всегда это делала в Пасхальный и Троицын понедельник и почему-то ни в какое другое время. Это было больше связано с ясной погодой, чем с важными церковными праздниками – обычай скорее языческий, чем христианский.

Я начала с отделений для бумаг в письменном столе, но не слишком продвинулась, поскольку наткнулась на связку старых писем и фотографий, а от них перешла к грезам и воспоминаниям. Моя мама в широкополой шляпе сидит под кедром на лужайке пастората, – я, наверное, была слишком маленькой, чтобы вспомнить, по какому именно случаю сделан снимок, но помнила те времена, вплоть до держащегося в тени младшего священника, который вечно маячил на заднем плане. А еще нашлась фотография, где мы с Дорой были в Оксфорде – нас сняли в лодке с Уильямом и каким-то его приятелем. Предположительно, приятель (худощавый молодой человек, по чьему виду не скажешь, что он когда-нибудь женится) предназначался Доре, в точности как Уильям считался моей собственностью. Но что произошло в те послеполуденные часы? Теперь я даже не могла вспомнить, почему мы поехали на реку.

Выдвинув ящик, я наткнулась на большой, торжественного вида студийный портрет (сепия) молодого человека, в которого когда-то (так я, во всяком случае, считала) была влюблена. Бернард Хейзерли был банковским клерком, и временами ему доверяли читать после проповеди отрывки из Священного Писания, а еще его зазывали к себе по воскресеньям ужинать младшие священники. Сейчас его черты чуточку напомнили мне Иврарда Боуна, только у Хейзерли внешность была не такая эффектная. Неужели в девятнадцать лет я действительно прижималась щекой к холодному стеклу? Сейчас мне самой стало от этого неловко, и я поспешно отвернулась и от портрета, и от воспоминаний о том, как в сумерках спешила мимо его дома, надеясь, что увижу его лицо в окне или его руку, отводящую кружевную гардину в гостиной на первом этаже, и одновременно боясь… «Лох-Ломонд», Виктория-перейд… Я все еще помнила название дома и улицы. Он подарил мне фотографию на Рождество, а я ему в ответ – сборник поэзии, что казалось тогда несоразмерным подарком, ведь мой говорил много больше, чем его. Все это выглядело довольно романтичным: слушать, как он читает из Священного Писания на повечерье, увидеть его случайно в городе или через открытую дверь банка, а потом – долгие прогулки воскресными вечерами и бесконечные разговоры о жизни и о нем самом. Не помню, чтобы мы когда-либо говорили обо мне. Как-то он поехал отдыхать в Торки, и после этого все стало иначе. Я страдала или считала, что страдаю, поскольку он не слишком деликатно сообщил о своих чувствах к другой. Возможно, высоко принципиальные молодые люди в таких вопросах более жестоки – поскольку менее опытны.

Уверена, Роки сделал бы это с много большей добротой.

Встала я, неловко покачнувшись, поскольку сидела на полу, неудобно скрючившись. Затолкала фотографии и письма назад и решила, что гораздо больше пользы будет, если я заварю чай и раскрою платье. С разборкой было покончено до следующей Пасхи или Троицы.

Глава 14

Собираясь на ленч с миссис Грей, я оделась как можно тщательнее, и моя внешность вызвала интерес и замечания миссис Боннер, которая предположила, что я собираюсь встретиться с «тем представительным мужчиной, с которым вы как-то разговаривали после службы в Великий пост». Она была разочарована, когда мне хватило честности признать, что мне не предстоит ничего более увлекательного, чем ленч в обществе другой женщины.

– А я так надеялась, что это будет тот молодой человек, – сказала она. – Мне он, пожалуй, понравился, ну, насколько я его смогла рассмотреть.

– Он совсем не из тех, кто нравится мне, – поспешно ответила я. – И я ему тоже не нравлюсь, а это, понимаете, уже совсем другое дело.

Миссис Боннер таинственно закивала над своей картотекой. Она была большой любительницей дамских романов, и нетрудно себе вообразить, что она подумала.

В ресторан я пришла точно вовремя и почти десять минут ждала появления миссис Грей.

– Мне так жаль, – улыбнулась она, и я поймала себя на том, что вежливо бормочу, что пришла слишком рано, словно это моя вина, что она опоздала.

– Куда вы обычно ходите на ленч? – спросила она. – Или вы возвращаетесь к ленчу домой, поскольку работаете только по утрам?

– Иногда возвращаюсь, а так хожу в «Лайонс» или в другое подобное место.

– О боже, «Лайонс»… Кажется, я бы не смогла! Слишком много народу. – Она содрогнулась и стала просматривать меню. – Думаю, алкоголь бы нам не помешал, как по-вашему? Выпьем херес?

Мы пили херес под весьма натянутый разговор о делах прихода. Когда подали ленч, миссис Грей ела очень мало, возя вилкой по тарелке, а после вообще ее отодвинула, от чего я почувствовала себя настоящим животным, ведь, проголодавшись, съела всю порцию.

– Мне нравятся девушки в «Желтом Кроме» [21] , хотя в наши дни не так просто, придя домой, тайком съесть плотный обед. Что они там ели? Про огромный окорок я помню, а вот остальное забыла.

Я не знала, о чем она говорит, и лишь спросила, не хочет ли она заказать что-то другое.

21

Роман Олдоса Хаксли (1921).

– О нет, боюсь, от природы у меня совсем скромный аппетит. Да и жизнь моя была не слишком простой, сами понимаете. – Она бросила на меня пронизывающий взгляд, который словно бы приглашал к откровенности, и я тут же почувствовала себя чопорной и неуклюжей, захотев замкнуться в собственную скорлупу. При этом я понимала, что надо как-то ответить, но не сумела выдавить ничего лучше, чем «пожалуй, да».

В этот момент появился официант с фруктовым салатом.

– Думаю, и у вас была не самая простая жизнь, – продолжала миссис Грей.

– Ну, – услышала я свой бодрый голос, – у кого она была легкой, если уж на то пошло?

Ситуация становилась чуточку абсурдной: две женщины чуть за тридцать прекрасным летним днем сидят за отличным ленчем и обсуждают тяготы своей жизни.

– Я не была замужем, поэтому один источник счастья или несчастий сразу исключается.

– И то верно, – улыбнулась миссис Грей. – Брак не всегда чистейшее наслаждение.

– Так часто видишь распадающиеся браки, – начала я, но потом решила быть честной с самой собой и подсчитать, сколько таких пар я знаю лично. Я не смогла вспомнить ни одной, если не считать неуравновешенных Нейпиров, и понадеялась, что миссис Грей не предложит привести пример.