Замена спектакля
Шрифт:
Как тот всюду поспевший пострел.
СТРАСТЬ
Жег его такой жестокий пыл,
Что, пройдя киоски все в округе,
Он перо японское купил,
Чтоб писать уехавшей подруге.
Не наглец какой-нибудь, не ферт,
Отложив в задумчивости атлас,
Языком заклеивал конверт
Годовой разлукой удручен,
Призывая выдержку и бодрость,
Выводил поселок и район,
Ниже — соответственную область.
Улицу… В каком живет дому…
Шелестел он самопиской новой.
А в строке, помеченной «Кому»:
«Дорогой Марусе Ивановой».
Ну а остальное — под замком:
Грусть и страсть, и вычерки, и брызги,—
Ибо наш сочувственный закон
Охраняет тайну переписки.
С НАТУРЫ
На все есть искренность ответа,
И ты с упреком не спеши.
Но что отсутствует — так это
Самостоятельность души.
Начищены, как на параде,
Его привычная юдоль
И выведенная в тетради
Теоретическая боль.
* * *
Под ногтями синева.
Анемичность бледной кожи.
И какие-то слова,
Незначительные тоже.
Головной смешной убор —
То ль беретик, то ль кепчонка.
И глядит на вас в упор
То ль старушка, то ль девчонка.
* * *
«Сквозь цветение и вьюгу,
Среди лета и зимы,
Пребывание друг другу
В этом мире скрасим мы…»
Услыхала, обернулась,
Ровным взором повела
И согласно улыбнулась.
Ничего не поняла.
ВЗГЛЯД
Что взоры призвано привлечь,
Подчеркивает ожиренье
Когда-то выточенных плеч.
А эти брючки из рогожки,
Что нас притягивать должны,
Нам говорят, что ваши ножки
Не идеальной прямизны.
Не все нуждается в рекламе,
Как поглядишь со всех сторон,
И вы своими же руками
Себе наносите урон.
ПАМЯТИ ПОЭТА
Он был поэт, но небольшой
И, этого не сознавая,
К большим тянулся всей душой,
Лишь неудобства создавая.
А впрочем, что тут за беда,—
Любитель жизни и транжира,
Не понимавший никогда
Литературного ранжира.
НОМЕР
Тигр с верховий Уссури,
Где по шею снега,
Был подвергнут дрессуре —
Та наука строга.
И, зачисленный в труппу,
Что ему суждена,
Примеряется к крупу
Своего скакуна.
Миг — и, всплесков обрывки
Мимо слуха гоня,
Он сидит на загривке
Вороного коня.
Вихри желтого праха.
Громкой музыки ложь.
И взаимного страха
Неуемная дрожь.
* * *
Его глубинная черта,
Неистребимая, хоть режьте,—
Чудовищная пустота,
Не замечаемая прежде.
Или всегда она была,
Но молодостью заслонялась,
Иль выгорело все дотла
Там, где души светилась малость?
Спешит с ключами к гаражу.