Замена
Шрифт:
Лигу всадники преодолели за время не большее, чем требуется для приличного завтрака из трех-четырех блюд. Последнюю сотню шагов прошли спешившись, и, оставив коней у развилки под охраной пары оруженосцев, направились вслед за указующим перстом отца Родемара, лучше других знавшего окрестности Золле.
Чем глубже заходили они в лес, тем отчетливее слышались голоса, говорящие на странном языке, состоящем из мешанины щелчков, клекота и бульканья, больше всего похожего на кудахтанье испуганных куриц.
Хорст попридержал семенящего впереди аббата и, бережно передав отца Родемара в руки Рональдо, возглавил цепочку людей.
Придерживая
Следом за Хорстом на поляне появился Рональдо, а остальные их спутники уткнулись носами в две широкие, покрытые чешуей доспехов, спины, обойти которые не было никакой возможности.
— Однако, — пробормотал вполголоса Хорст, а вслух сказал: — Доброе утро, уважаемые! Кто-нибудь понимает, что я вам говорю?
На поляне стало тихо, только надоедливые мухи, облюбовавшие останки трапезы ведьмы, настойчиво жужжали, создавая жутковатый звуковой фон.
— Смотри-ка, — Хорст ткнул пальцем в направлении орков, — не соврал барон, точно — орки, и точно — сожрали кого-то недавно.
Один из орков, тот, что был самую чуточку поменьше, что-то выкрикнул и вся компания, допрежь выяснявшая что-то между собой, бросилась на Хорста и Рональдо: орки с диким, устрашающим ревом, а эльфы безмолвно, шелестя вынимаемыми на ходу мечами.
Прыгнувшему первым орку было не суждено в этот раз запустить свои когти в человеческую плоть — Хорст отступил на шаг назад, а когда Еукам Ниррам промахнувшись приземлился на четвереньки, мощно пробил подкованным сапогом по оскаленной морде орка, запуская дикаря в столь же стремительный полет, каким был его недавний прыжок. Бедняга Неспящий снес своим телом пару эльфов и замер, скрыв их под собою. Жалыдын, между тем, атаковала слева, норовя вцепиться в лицо Хорста, но там, где еще мгновение назад возвышался горой необычный человек, вдруг оказалось пусто, а снизу неведомая сила подхватила не успевшую испугаться ведьму, слегка закрутила и следующее, что запомнила Жалыдын, было быстроприблизившееся лицо эльфа-переводчика: растерянное, перекошенное, позеленевшее до сочно-зеленого цвета свежей весенней листвы. Лица ведьмы и посланника соприкоснулись, раздался громкий костяной стук, и они оба надолго выбыли из побоища.
Оставшиеся эльфы — Элториэль и Миэль скрестили свои мечи с Рональдо, заслонившим Хорста, не успевшего достать оружие, и стали теснить маршальского телохранителя. Над поляной стоял свист и звон от летящих и сталкивающихся клинков, тяжелое дыхание Рональдо, вынужденного отбиваться сразу от двух виртуозов знаменитой эльфийской школы «мерцающих мечей», делалось все отрывистей и глуше. Хорст некоторое время с интересом наблюдал за мельтешением свистящей стали перед лицом Рональдо, и даже пару раз одобрительно хмыкнул, отмечая особенно удачные выпады эльфов. Однако, когда на рукавах кольчуги телохранителя стали появляться порезы, Хорст расстегнул ремешки шлема, снял его с головы, оставшись в одном подшлемнике, и, примерившись, метнул его так сильно и точно, что Элториэль, никак не ожидавший такой подлости, не успел отвести мечом летящий в лицо предмет и, сраженный шлемом, упал на парящую землю. Растерявшийся Миэль — он оставался последним эльфом, стоявшим на ногах, недоуменно проводил взглядом падение своего начальника Дозора — ведь еще никто за последние сто лет не мог похвастаться тем, что одолел
Вся схватка вышла очень короткой, и когда Хорст посторонился, пропуская на поляну остальных спутников, некоторые из них удивленно разглядывали живописно раскиданные тела орков и эльфов, не понимая, что же произошло.
Повинуясь указаниям Хорста, оруженосцы связали орков и эльфов, затем тщательно обыскали и тех и других, опасаясь спрятанного в одежде оружия. Таковое нашлось у эльфов, а у орков не оказалось вообще ничего, если не считать оружием когти и зубы.
Бродерик утянул Гровеля к двум человеческим телам, обнаруженным на поляне:
— Посмотри-ка, Ганс, как издеваются над людским племенем наши древние враги!
— Кто это их так? Эльфы? — Купец удивленно выпучил глаза.
— Какая разница? — Пробасил за его спиной отец Ференс. — Нужно упокоить несчастных. Я знал эту девочку. Это дочка ночного сторожа. И этот толстяк мне тоже знаком! Вот только никак не могу вспомнить, где я его видел?
— Да, ты, прав, святой отец, — согласился Гровель и посторонился, давая пройти отцу Родемару. — Несчастным нужно отпевание и нормальная человеческая могила.
Аббат склонился над покойными и что-то в полголоса зашептал, истово и часто творя над телами Святой Круг. К нему присоединился отец Ференс и теперь их голоса почти слились в один торопливый речетатив.
Бродерик и Гровель отвернулись.
А Хорст прохаживался перед начинающими приходить в себя существами: пару раз легонько пнул под ребра здоровенного, но худого орка — не желая принести боль или увечье, а больше проверяя — не очухался ли уродец? Эльфы, возвращаясь в сознание, сначала пытались вырваться из крепких веревок, и только наткнувшись взглядом на сочувственно улыбающегося им гиганта, оставляли свои бесполезные попытки, смиряясь с неизбежным. Постепенно очухались все пленники, в одном из которых Рональдо признал самку орочьего народа, чем немало удивил Хорста.
Когда в разноцветных — золотистых и стальных у эльфов и черных у орков — глазах появилось осмысленное выражение, Хорст присел перед плененными и еще раз спросил:
— Кто-нибудь понимает человеческий язык? Или мне начать отрезать вам головы без разговоров?
По тому, как дернулся один из Лесного Народа, стало понятно, что хоть одному из эльфов человеческий язык понятен.
— Итак, господа, меня зовут Хорст. — Объявил гигант. — Переводи своим друзьям, зелененький, — он по-свойски подмигнул Ладиэлю.
Ободренный эльф прочирикал сначала что-то мелодичное, а потом произнес что-то на том кудахтающем языке, что слышался над поляной, когда люди к ней только приближались. Ему ответила что-то орочья самка, а орк недовольно рыкнул и отвернулся в сторону, показывая, что не желает разговаривать. Некоторое время орчиха и эльф о чем-то переговаривались, потом оба замолчали и выжидательно уставились на человека.
— Молодец, — одобрил действия эльфа Хорст, когда тот замолчал. — Итак, я хочу знать, что делает в землях людей столь милое собрание? Сами расскажете, или требуются какие-то дополнительные меры стимуляции откровенности? Обещаю, что тому, кто не станет играть со мной в молчанку, я не сделаю ничего плохого. А другим упрямцам — сделаю.