Заменить тобой весь мир
Шрифт:
Кашлянув в кулак, Лукас потер подбородок:
– Я заметил. – Он продолжал пристально ее разглядывать, словно искал в ее лице ответ на повисший в воздухе вопрос.
Ну и ладно. Уж она-то ему точно ничего не должна, так что пусть думает о ней все, что хочет.
Лукас задумался, и его лицо сразу же слегка смягчилось, и Клаудиа мгновенно обратила внимание на длинные густые ресницы, обрамлявшие темно-синие глаза.
– И какое же обращение ты предпочитаешь?
Моргнув, Клаудиа постаралась вспомнить, о чем они, собственно, говорили.
– Лучше
– Хорошо, Просто Клаудиа.
У нее разом закружилась голова. Знойный акцент словно поцелуем прошелся по ее имени.
Словно поцелуем?
Она слегка качнула головой. Всего двадцать минут в его обществе – и ее мозг уже растекся лужицей. Как при посещении благотворительной акции в книжном магазине, где ей в руки случайно попал любовный роман.
Вот только она всегда предпочитала строить свою жизнь вокруг фактов и научных доказательств.
Глупо что-то воображать, забывая, что, если бы они случайно встретились на улице, Лукас Гарсия не удостоил бы ее и секундным взглядом. Смешно думать, что между ними может существовать хоть какое-то взаимное притяжение. Она же совершенно не умеет общаться с людьми, да еще и внешность… Они принадлежат разным мирам. Точнее, будут принадлежать, как только ей удастся от него избавиться.
Вот только судя по тому, как длинные пальцы расстегнули верхнюю пуговицу серого пиджака, сам Лукас никуда уходить не торопился. Потянувшись, он огляделся по сторонам и направился к висевшим на стене сертификатам и дипломам.
– Ты, я так понимаю, биохимик?
Завороженно следя за столь редко встречающейся у крупных мужчин плавной походкой, Клаудиа кивнула. Во рту было так сухо, что она не смогла вымолвить ни слова.
– И чем конкретно ты занимаешься?
Ему это действительно интересно? Она тихо фыркнула. Конечно, ему интересно. Его работа в том и состоит, чтобы интересоваться такими вещами.
– Сейчас я изучаю детское аутоиммунное заболевание и разрабатываю препарат, способный снизить побочные эффекты, ну и само лекарство, разумеется. – Стоило ей лишь подумать о детях, страдающих от той же болезни, что и у нее когда-то, как ее жизнь сразу же приобретала смысл. У нее есть конкретная цель, и она не просто сидит с хорошенькой мордашкой, перерезает ленточки на балах и щебечет с иностранными вельможами.
Лукас замер у самой большой рамки с дипломом.
– Работа очень много для тебя значит.
Он осторожно провел пальцем по буквам ее имени, и Клаудиа невольно вздрогнула, словно он внезапно приласкал ее саму.
Сама того не заметив, она провела пальцами по губам, гадая, каким бы оказалось прикосновение его больших рук.
– Работа для меня все, мистер Гарсия, – выдохнула она мягко, внезапно осознав, что он в принципе не способен понять ее нежелание возвращаться домой. «Твой эгоизм просто зашкаливает». С его точки зрения, она ведет себя глупо и совершенно неразумно. И почему-то от одной этой мысли ей сразу же стало очень плохо и захотелось все ему объяснить. Но что она тогда увидит в его прекрасных глазах?
– В данных обстоятельствах это легко понять.
Неужели он знает?
– Заболевание, которое ты изучаешь, – это ювенальный дерматомиозит?
– Да, только странно, что ты вообще слышал о такой редкой болезни. – И поэтому ей без конца приходилось бороться за финансирование. Подозрение липкими пальцами стиснуло ей горло. – Родители все тебе рассказали?
– Нет.
Всего одно короткое и острое, словно скальпель, слово. И столь же зловещее.
Клаудиа нахмурилась. Он специально недоговаривает?
Пристально оглядев последний сертификат, Лукас наконец-то начал разворачиваться на каблуках, и Клаудиа мгновенно постаралась придать лицу спокойное безразличное выражение. Но, несмотря на все усилия, глаза сразу же выдали ее состояние.
– Так же как и ты, я серьезно отношусь к работе и всегда собираю необходимую информацию.
Проще говоря, он все знает. Или почти все. Он не в том положении, чтобы получить полную историю ее болезни.
– Значит, ты понимаешь мои мотивы?
– Мотивы я понимаю, но не понимаю, почему ты так упрямо отказываешься съездить домой. Ты отговариваешься работой, но, к счастью, я был готов к любым возможным препятствиям.
Борясь с паникой, Клаудиа закусила губу.
– И именно поэтому, – продолжал Лукас, – мое утро началось с разговора с твоим непосредственным начальником, мистером Райаном Тейтом.
Живот свело с такой силой, что Клаудиа всерьез испугалась, что съеденные на завтрак хлопья полезут наружу. Но даже это не помешало ей трезво мыслить.
– Так вот как ты сюда попал!
– Именно.
– Да как ты смеешь?.. – Поперхнувшись от возмущения, она замолчала, глубоко вдохнула и начала сначала: – Да как ты смеешь так бесцеремонно врываться в мою жизнь? Ты хоть представляешь, что должно было обсуждаться на этой встрече?
– Я спросил, можешь ли ты взять отпуск, и он сказал, что да.
«Бог…»
– Я спросил, мешает ли тебе что-нибудь прямо сейчас вернуться на родину, и он сказал, что да. Он сказал, что у тебя есть пять дней, чтобы поднять дополнительное финансирование, или твой проект закроют.
«Ты…»
– Я спросил, могу ли я что-нибудь сделать, что бы сдвинуть сроки, чтобы ты смогла съездить до мой, и он сказал, что да.
«Мой».
Как же серьезно она недооценила этого человека!
Старательно контролируя голос, она выдохнула:
– Я же сразу спросила, связано ли твое появление с собранием спонсоров. И пусть ты прямо и не соврал, но намеренно скрыл важную для меня информацию. Зачем?
– Я надеялся, что мы придем к соглашению без необходимости…
– Угроз и вымогательства?
Как этот человек может сохранять ледяное спокойствие, когда ее саму уже трясет от злости и страха?
– Ничего личного, Клаудиа.
– Но ты сам сделал все это весьма личным! – Черт, нужно срочно взять себя в руки. Не хватало еще расплакаться у него на глазах.