Замещающая

Lindqvist Sven

Мэйт посмотрел мне в глаза.

"Ты это точно помнишь? Не утверждаешь это, только из-за того, что я так сказал?"

"Нет, я помню. Эта тема с ненужностью образования казалась мне немного странной, учитывая, что её включала учительница. Но к чему это сейчас?"

"Ты её помнишь?"

Я подвинул фото к себе и посмотрел на женщину на картинке. Её лицо было не больше ногтя моего мизинца, и я потянулся было к увелечительному стеклу, но Мэйт остановил меня.

"Нет. Не сейчас. Подожди, пока я тебе расскажу".

Я ничего не понял, но решил не заморачиваться.

Я изучал картинку. У женщины на ней, Веры, было круглое лицо, которое могло бы быть красивым, если бы каждая часть его не было такой маленькой. Тонкие губы, маленькие глазки и прямой, тонкий нос. Как будто что-то сдвинуло их к середине лица на крохотное, но решающее расстояние, и теперь её выражение походило на искусно раскрашенный воздушный шарик. Тёмно-коричневые волосы сидели на голове как шлем. Да. Немецкий шлем из Второй Мировой. А кончики её волос завивались немножко, чем усиливали схожесть.

В моём сознании ожил этот образ, и я вспомнил неприятное ощущение. Как будто дурная аура окружала женщину, которая пришла на замену, когда наша учительница была в декрете.

"Ты помнишь?"

"Да. Помню. Было в ней что-то неприятное, припоминаю".

Мэйт кивнул.

"Да, хотя я этого не ощущал. Тогда. Наверное, помнишь, у меня дела в ту пору шли не очень. Отец умер кстати. Покончил с собой через шесть месяцев после того, как я... пропал".

"Соболезную".

"Это уже в прошлом. Я... могу это понять, в какой-то степени. Автомобиль, шланг пылесоса... Меня это не особо тронуло. Это было частью всего происходящего. Всё пропадёт. В любом случае. Эта замещающая. Вера. Я не придал ей значения, когда она появилась. Я сидел в основом в конце и жрал всякую всячину вроде жевательных конфет с щербетом внутри. Но потом, если ты понмишь, она сделала это. Уже на свой второй день она принесла в класс проигрыватель и сказала, что хочет включить нам кое-что".

"The Wall"

"Да. The Wall. А когда она нажала Play... как только эти первые аккорды, звуки гитары, эти слабенькие аккорды на гитаре, едва уловимое эхо, как будто они играют в большом зале... ты понишь песню? "Hey, you". Эти аккорды в начале? Что-то зацепило меня уже с начала. Что-то в звучании. А когда они начали петь..."

Мэйт посмотрел на меня, откашлсялся и начал петь: "Hey, you..."

И я вспомнил эту песню. Мэйт пел даже лучше чем в оригинале, и на моих руках встали волоски: Я должен получить этот альбом.

Мэйт продолжил. "Она была просто идеальна. Любовь с первого звука, как она есть. Iron Maiden и вся эта чушь - это совсем другая история, мне они никогда по-настоящему не нравились. А эти - наоборот. Они ударили в самую точку. Текст, да, но я думаю, в первую очередь - атмосфера. То, как она звучала. Это было мной, если понимаешь, о чём я. Это были звуки моей жизни".

"Это саундтрек к нашей жизни".

"Чего?"

"Ничего. Продолжай"

"И всё было так, как будто она играла

это для меня. Может так и было, я не знаю. Но это было всё для меня, целиком. А потом, когда пошёл следующий - "Is there anybody out there?", это было... совершенно".

Мэйт откинулся назад в своём кресле и закрыл глаза. Я не мог понять к чему всё это, но слушание не напрягало. То, что я считал давно прошедшим, всколыхнулось и вернулось к жизни. Я мог видеть, как свет из окна падает на волосы Ульрики, сидящей впереди меня. Заколока в форме... божьей коровки. Да, божьей коровки. И запах ароматизированных ластиков.

Мэйт открыл глаза.

"Я хотел взять её на время. Но боялся спросить. Было так, будто... сейчас я думаю, что не хотел выставляться подобным образом. Просить о чём-то. Мне это не нравилось".

"Да. Ты был достаточно... замкнутым".

Мэйт проигнорировал мой комментарий.

"Но на следующий день произошло кое-что, что сделало вопрос возможным". Он указал на картинку. "Помнишь, у неё не было пальца?"

Не подумав, я посмотрел на картинку, чтобы проверить это утверждение, но Вера держала руки за спиной. Тем не менее, я припоминал. Мизинца на одной руке не было. Мы об этом болтали, но никто не спросил, что с ним случилось. Наверное, так было загадочней".

Я кивнул.

"Ок. На следующий день она попросила меня выйти к доске. Кажется, хотела, чтобы я написал какое-то слово на английском. Я был неплох в английском и, может быть, она хотела вдохновить меня или...", Мэйт встряхнул головой. "Нет, так мне думать не стоило. Не про неё. Но тогда я так думал. Короче. Когда я вышел к доске, и она протянула мне мел, я выронил его, и мы оба наклонились, чтобы поднять. И заметив, что она тоже наклоняется, я посмотрел вверх. И увидел... Знаешь, у неё волосы лежали плотно, но когда она склонилась, я смотрел с другой позиции... Я увидел, что у неё не было уха. С одной стороны".

"Не было уха".

"Не было. Только кожа на том месте, где оно должно быть. Не было времени разглядеть, на месте ли дырка... на месте ли слуховой канал, но в любом случае я чётко видел, что уха нет".

"Ты не рассказывал".

"Да. Я считал, что... что это мой секрет. Или наш с ней, если угодно. В конце дня я подошёл и спросил, могу ли одолжить кассету. The Wall. Эта ситуация с ухом давала мне право спросить. Я знаю почему, я об этом много думал, времени было предостаточно всё обудмать, но это неважно. Кроме того, думаю, ты понимаешь".

"Более менее".

Мэйт взглянул на меня, и что-то в его глазах изменилось.

"Как у тебя-то дела, кстати? Что с тобою жизнь сделала?"

Я пожал плечами и рассказал вкратце. Места работы, переезды туда-сюда, путешествия, годы с Хелен, Лабан. Подвёл итог как: "Ощущение такое, что всё это временное. Как будто ничего и не начиналось. Или наоборот, уже закончилось, а я и не заметил. Но я всё жив, да ещё есть Лабан".

"А что потом?"

"Потом?"

"Когда Лабан вырос?"