Заметки вашего современника. Том 2. 1970-1983 (сокр. вариант)
Шрифт:
Борис Андреев: «Американцы удивлялись, увидав, как мы хорошо одеты. Говорили: вы прямо как из Голливуда... Американские астронавты очень хорошо подготовлены, работают, не глядя в документацию. В тренажёре мало разговаривают, понимают друг друга с полуслова... Конрад 119 и Бин – совершенные фанаты космонавтики... Ты не смотри, что Лусма внешне как бы пассивен. Он работу свою очень хорошо знает...»
Наши решили провести тренировочный полет «Союза-16», главным образом для того, чтобы проверить, как ведёт себя в космосе новый стыковочный узел. По моему мнению, это зря выброшенные деньги, поскольку стыковочный узел бессмысленно проверять без процесса стыковки. Вместо «Аполлона» там некое стыковочное кольцо. Проверять хотят и систему ориентации, и радиотехнику, будто её не проверяли уже десятки раз. Страх перед всевозможными и непредсказуемыми
119
Конрад Чарлз (1930-1999) – американский астронавт. Дважды летал на кораблях «Джемини», был на Луне, летал на «Скайлэбе».
120
Hынe – город Королёв Московской области.
Филипченко: «Среди американцев мне больше всего понравились Лусма, Слейтон и Бин...»
Рукавишников: «Толя 121 храпит и я предупредил его, что уйду спать наружу, в открытый космос, пристроюсь на солнечных батареях...»
Во время ЭПАС связь Хьюстон—Москва будет осуществляться по девяти телефонным, двум телеграфным и двум телевизионным каналам.
121
A.В.Филипченко.
Постоянно разные специалисты рассказывают нам о том, какие эксперименты будем проводить мы и американцы во время совместного полета. Мы слушаем, записываем, но и мы, и сами эти специалисты понимаем, что вся эта наука – лабуда, что она нужна только для того, чтобы было чем занять пять здоровых, полных сил мужиков в течение нескольких суток 122 . Кровь из носу, но надо придать этому полету некую наукообразность, точнее – показать его целесообразность, даже необходимость для дальнейшего развития космонавтики. А на самом деле этот полет – политика в чистом виде, и даже если космонавты не выполнят ни одной научной программы, но состыкуются и некоторое время поживут вместе, ЭПАС всё равно объявят победой. Впрочем, наверное, это правильно...
122
По программе ЭПАС «Союз-19» летал 5 суток 22часа 31 минуту, «Аполлон» – 9 суток 1час 28 минут.
Посадка «Союза-16». Вынырнув из ночи в районе мыса Горн, корабль резко пошёл на север-северо-восток. Над Африкой на высоте 214 км включились гироскопы, фиксирующие его положение относительно Земли. Через минуту включилась ТДУ 123 , которая проработала 166,5 с. За это время высота снизилась до 210,3 км. На высоте 153 км произошло разделение корабля на спускаемый аппарат, орбитальный и приборный отсеки. За 2 с до этого включаются гироскопы спускаемого аппарата, которые «запоминают», как корабль сориентирован и автоматически ликвидируют («выбирают» с помощью двигателей системы управления спуском) отклонения, которые могут возникнуть при разделении. Исчезновение радиосигнала в КВ-диапазоне – косвенный, но верный признак того, что разделение произошло. Между включением ТДУ и разделением проходит около 12 мин. Возобновление связи с кораблём возможно на высоте около 35 км. В этот момент корабль находится примерно в 250 км от места посадки. Между разделением и отстрелом крышки парашютного контейнера проходит ещё около 14 мин, самых тягостных минут в жизни любого космонавта. Парашюты начинают работать с высоты около 9 км. Спуск со скоростью 7-8 метров в секунду. У земли срабатывают двигатели мягкой посадки. Между включением ТДУ и моментом посадки прошла 41 мин. Я всегда думал, что всё происходит гораздо быстрее! «Союз-16» сел в 290 км севернее Джезказгана. Удаление от расчётной точки, высчитанной баллистиками, около 35 км. Мороз – 24 градуса. Первый вертолёт сел рядом с кораблём через 1,5 мин после посадки корабля. Через 6 мин после приземления космонавты вышли из корабля и сели в вертолёт.
123
ТДУ – тормозная двигательная установка.
Первым в США узнал о том, что полёт «Союза-16» успешно
8.12.74
Даже во время комплексной тренировки в Звёздном городке 18 июня 1975 года пульс у экипажа возрос с 72 до 90 уд./мин.
Первым взлетит «Союз». Разрешение на старт «Аполлона» мы дадим после проведения первой коррекции орбиты «Союза». Наш второй корабль находится в состоянии суточной готовности, т.е. может взлететь через сутки после отказа первого корабля.
Перелёт из Москвы в Хьюстон с пересадкой в Нью-Йорке довольно утомителен и занял около суток. К Хьюстону подлетали уже на рассвете. В самолёте народа мало. Стюардесса развозит на тележке горячительные напитки. Мы не пьём по двум причинам: первая – командировочных денег кот наплакал, а у нас в чемоданах полно водки и вторая – хочется прилететь в Хьюстон со своим истинным лицом. Миша Ребров подарил стюардессе открытки с видами Москвы, какие-то сувенирчики, она весело щебечет, я уснул. Проснулся, когда стюардесса опять катила к нам свою тележку:
— Господа! Мы пересекли границу штата Техас, а в небе над Техасом выпивка бесплатная!
Я просто обалдел! Ну хорошо, о том, что мы пересекли границу штата Техас, ей сказал штурман. В окошках темень – глаз коли, земли не видно. Что же мешает ей, когда мы уже над Техасом, сказать, что мы де ещё над Луизианой и положить деньги за выпивку себе в карман?! Странные, всё-таки люди, эти американцы! С такими коммунизм не построишь...
В Хьюстоне меня встретил наш собственный корреспондент в США Толя Манаков, который приехал на машине из Нью-Йорка, где живёт с семьёй под «крышей» «КП», являясь, на самом деле, разведчиком. Умный, скромный парень, понимающий, что американцы давно знают, что он разведчик, а потому и изображать из себя матерого журналистского волка не стоит. Понимает он и то, что и в Москве работают такие же «журналисты», но если наша контрразведка их тронет, то и его из США вышибут. Короче, игра: все прикидываются дурачками.
Язык Толя знает прекрасно, а, главное, знает очень много всяких мелочей, помогающих жить и работать. Вот пример. В моем номере 505 гостиницы NASA «Bay motor-inn» в Центре управления, где поселилось большинство наших журналистов, холодильника не было. Но в коридоре прямо против моей двери стояло довольно громоздкое сооружение, похожее на комод. Сбоку щель, в которую надо бросить 25 центов и нажать одну из десятка кнопок, под которыми обозначены названия напитков. Я всё это сделал, тут же в «комоде» что-то глухо оборвалось, и в лоток свалилось ледяная банка «Coka-Cola». Мне это так понравилось, что я стал швырять в щель 25-центовики и получил с десяток разных банок. Подходит Толя:
— Ну и зачем ты набрал сразу столько банок? Ведь жара страшенная, через минуту всё это будет тёплым...
— А вдруг они кончатся? — ответил я, не задумываясь, инстинктивно руководствуясь многолетней, навсегда приросшей ко мне практикой жизни советского человека, которая редко меня подводила.
— Они никогда не кончатся, — устало ответил Толя. — Понимаешь: ни-ког-да!
Кстати, ещё о разведчиках. Какие-то шутники повесили на территории Центра управления полетами самодельный плакат, на котором было написано: «Завтра на стадионе Центра состоится товарищеский футбольный матч между агентами КГБ и ЦРУ, аккредитованными как журналисты». Вечером в нашей гостинице страшно расшумелся по этому поводу Виссарион Сиснев – собкор «Труда» в США:
— Это провокация! — кричал он. — Нельзя это так оставлять! Какое они имели право?!.. и т.д.
Шумел долго, пока я не подошёл к нему и не спросил:
— Coco, а что ты так волнуешься, так близко всё это к сердцу принимаешь? Я никак не пойму, ты кто: агент КГБ? Или ты из ЦРУ?
Ребята хохотали. Виссарион, кажется, на меня обиделся.
Большой плакат на шоссе: «Ты в Техасе! Или полюби его, или убирайся отсюда навсегда!»
Джон Янг, маленький, черненький, неприметный 124 , с юмором рассказывал, как экипаж «Аполлона» на тренировке перешёл вдруг на русский язык, и он сидел, как дурак, ничего не понимая. Янг рассказал, что в арсенале в Хантсвилле есть ещё четыре законсервированные «лунные» ракеты «Сатурн-5». Что касается космического «челнока» «Шаттл», то всё упирается в финансирование этого проекта. «Пройдёт ещё немало лет, прежде чем он взлетит», — сказал Янг.
124
Янг Джон – замечательный американский астронавт. Шесть раз летал в космос. Два раза – на двухместном «Джемини»; летал вокруг Луны; через два года высаживался на Луне, потом дважды летал на «Шаттле».