Замки из песка
Шрифт:
Кажется, ей потребовалась целая вечность, дабы собраться с силами. Милое личико стало пепельно-серым, длинные тонкие пальцы нервно теребили край стола. Я с трудом держался, уговаривая себя потерпеть еще немного, совсем чуть-чуть. Сейчас, она мне все объяснит, и все встанет на свои места. Нельзя сразу думать о плохом, ведь так?
– М-мери… уволилась, – два слова, и весь мой самоконтроль разбился вдребезги. Злость, отчаяние и обида обрушились на меня неконтролируемой лавиной. Резкий, сокрушительно силы, удар обрушился на стойку администратора, разломав ее в щепки. Марина завизжала и бросилась прочь, все вокруг замерли, гробовая тишина распространилась по всему
Отчаяние пронзило сердце, вылилось в кровь и растеклось по жилам. Внутри меня разгорелось и начало разрастаться неконтролируемое пламя. Огонь охватил каждую клетку опустевшего тела, обжигая, разрывая внутренности на части. Дышать стало трудно, каждый вздох отзывался острой, колющей болью в груди. Слабость охватила меня, словно жизнь выкачали насосом. Хотелось кричать, требовать объяснений, только бы понять, за что. Почему она это сделала? Почему сбежала?
В том, что это был побег, сомнений не было. Пытался придумать для нее оправдание. Любое, даже самое глупое и бессмысленное. Лишь бы не верить в то, что она ушла от меня. Вспомнил наше прощание, еще тогда мне показалось, что Мери ведет себя странно. Она хоть и была рядом, но смотрела отчужденно, словно душа ее находилась в другом месте, далеко от меня. Две недели. Именно такой срок девушка просила, чтобы обдумать все. Так, вот о чем она хотела подумать? О побеге?
– После моего возвращения мы встретимся и поговорим. Расставим все точки над i. Ты расскажешь мне обо всем. Положим конец всем тайнам и секретам. Согласна?
– Согласна…
Она солгала мне! Мери даже не планировала открываться мне, уже тогда она знала, что мы не встретимся. Спланировала все заранее, а чтобы я не помешал, потребовала не звонить и не писать ей.
Какой же я идиот! Повелся, как маленький ребенок, верил каждому ее слову, а она…
За что, воробышек?! За что ты так со мной?!
Душа болела так, словно ее разорвали на части и выбросили в мусорный бак. И кто? Девушка, которую люблю больше жизни…
Выхватив из кармана смартфон, набрал ее номер. Пока не услышу объяснений, не смогу поверить. Какая-то часть меня еще продолжала надеяться, несмотря ни на что. Любовь не позволяла так легко отказаться от всего, перечеркнуть и переступить.
Не откажусь! Не брошу! Не оставлю! И уж точно НЕ РАЗЛЮБЛЮ! Никогда!
– Аппарат абонента выключен, или находится все зоны действия сети, – противный голос автоответчика полоснул прямо по сердцу.
Сбросив вызов, мазнул притихшую Марину взглядом, и двинулся к выходу. Благо, адрес ее мне известен. Если думает, что сможет так легко сбежать, ничего не объяснив и не попрощавшись, то очень сильно ошибается. Я не из тех, кто станет спокойно мириться с подобным обращением. Тем более, рассуждал я, Мери забрала эустомы. Зачем, спрашивается, если хотела сбежать от меня?
Нет, девочка, я не верю. Ты затеяла какую-то игру, и она совсем тебе не подходит. Здесь что-то нечисто…
– Дим, в чем дело? – Макс перехватил меня у выхода из здания. Друг выглядел обеспокоенным. Хотя, ему тут удивляться. Не каждый день я устраиваю подобные шоу, тем более, в компании, на глазах у всех сотрудников.
– Мери ушла, – язык не поддавался, голос напоминал сдавленный рык. – Понимаешь? Написала заявление и сбежала. Будто, я не стану ее искать, не поеду за ней и не потребую все рассказать…
– Как? – Удивился друг.
– Вот и я хочу узнать, – сказав это, вышел на улицу. Дождь уже совсем прекратился, яркие солнечные блики отражались от окон близстоящих
– Я подвезу, – Макс вытащил из кармана ключи и отключил сигнализацию на своей машины. Придется ему исполнять роль моего личного водителя, пока я не решу вопрос с покупкой нового автомобиля. Но это все еще может подождать. Главное – увидеть Мери и поговорить с ней. Не успокоюсь, пока не получу нормальных объяснений.
Уже собирался сесть в машину, когда Небеса решили обрушить на меня очередную порцию издевок. Сегодня явно «мой» день…
– Д-дмитрий Владимирович, – Марина стояла у меня за спиной.
– Что еще? – Не стал оборачиваться, не смог себя заставить.
– И-игорь Юрьевич, – имя кузена вызвало еще одну вспышку воспоминаний. Вопрос со своевременным телефонным звонком по-прежнему оставался открытым. – Мери уехала с ним…
25. Мери
Вдох-выдох. Дыши, Мери! Только дыши, кричал внутренний голос, в отчаянной попытке предотвратить наступающую истерику. Сегодня мне нельзя быть слабой, нельзя поддаваться глупому желанию развернуться и броситься наутек, туда, куда глядят глаза, подальше от всего и всех…
Ощущение, будто превратилась в беззащитную мышь, угодившую в логово кошек. Три пары глаз, таких знакомых и одновременно чужих, смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Каждому хотелось проникнуть в мою голову, пробиться в мысли и прочитать все, о чем думаю. Кажется, мне удалось удивить их. После стольких лет изгнания никто не ожидал увидеть полной решимости и сил бороться. Тем более, никто из и представить себе не мог, что разбитая, сломленная и никому не нежная Мери посмеет заявиться на порог в сопровождении мужчины. Шах и мат, родители!
Теплое, доселе неизведанное, чувство черного торжества затрепыхало в груди и разлилось по всему телу. Впервые с момента появления в аэропорту Игоря, я была ему рада. Желание утереть носы своим обидчикам, пускай и даже таким наивным и детским способом, одержало победу над здравым смыслом. Если для того, чтобы одержать первую маленькую победу над ними, мне придется согласиться с планом Лебедева и подыграть ему, что ж, я согласна.
– Ни у кого не должно возникнуть сомнений на этот счет, – слова Игоря всплыли в памяти, возвращая меня к нашему разговору. – Если мы хотим победить, нам необходимо действовать сообща. Вопрос в том, готова ли ты? Сможешь переступить через все и помочь мне? После всего, что было в прошлом…
Тогда я растерялась и не могла дать ответа. Сам факт присутствия этого человека действовал на меня словно красная тряпка на разъяренного быка. Впервые в жизни я была переполнена ненавистью. Такой сильной и разрушительной, что хотелось убить, ударить, причинить боль, хоть в тысячной доле такую сильную, какую пришлось вынести мне.
Ответ появился сразу же, как только я увидела отца. Грозный, совсем как раньше, только в черных волосах стало больше седины, а морщины на строгом лице стали глубже. Единственное, что осталось неизменным – это осуждение и презрение во взгляде. Его глаза, некогда горящие гордостью и любовью к единственной дочери, убивали без слов и орудий. Яд, который плескался на дне темных, почти черных глаз, резал по больному, разрывая на части, воспаляя старые раны. Я поняла, что уже никогда не стану для него прежней. Он не простит, не выслушает, не поймет,… не поверит. «Правда» Арсена полностью соответствовала его восприятию меня. Бороться с этим все равно, что сражаться с ветряными мельницами – смешно и бессмысленно.