Замкнутое пространство
Шрифт:
«Ты бы еще дал ей реестр, чтобы она могла выбрать, идиот! – подумал Деметрий, – С фамилиями, фотографиями, биографией и списком преступлений».
– Но я хочу навестить своего сына, – сказала женщина, и теперь уже в голосе слышались рыдания. Он становился хриплым и надорванным.
– К сожалению, это невозможно, – сказал постовой.
Дара Норбина еще минут пять умоляла его, однако охранник, не зная, что ей сказать, вовсе игнорировал. Вся в слезах, женщина направилась к выходу, еще сильнее сгорбив спину и шаркая ногами. Дверь за ней захлопнулась, и Деметрий вдруг почувствовал на
– Вы не знаете, что такое Особый Список? – спросил он у второго посетителя. Это был строго одетый мужчина чуть старше Деметрия.
Мужчина улыбнулся.
– Боюсь, что мне это положено знать по роду деятельности, – сказал он.
– Вы адвокат? – сказал Деметрий.
Мужчина кивнул, достал из кармана визитку и протянул Деметрию. На ней было написано имя – Фед Налов, адрес и номер голосовой связи.
– Раз уж мы с вами все равно тут сидим, так и быть, дам вам коротенькую бесплатную консультацию, – сказал адвокат с довольной ухмылкой, – Особым Списком зовется группа заключенных, которая подвержена ужесточенному наказанию. У большинства из них пожизненные сроки, а условия содержания имеют ряд особенностей. В частности – запрет на посещение родственниками.
– И что же такое нужно совершить, чтобы попасть в этот Список? – спросил Деметрий.
– Насколько мне известно, в эту категорию попадают исключительно политические заключенные, – сказал Фед Налов, – По крайней мере, я ни разу не слышал о заключенном из Особого Списка, осужденного за убийство, воровство и тому подобные преступления.
– Фед Налов! – подал голос постовой, – Пройдите.
– Прошу прощения, мне пора, – сказал адвокат, – Если нужна будет помощь – обращайтесь.
Он подошел к той двери, что вела внутрь тюрьмы, та пискнула, открываясь, и Фед Налов скрылся за ней. Деметрий швырнул визитку в мусорку.
– Деметрий Аронов, – позвал охранник примерно через четверть часа. И это выглядело нелепо, потому что никого, кроме Деметрия в помещении не осталось.
Он подошел к окну. Видя, что охранник опять прячет глаза, Деметрий догадался, что сейчас услышит, однако все равно не поверил своим ушам, когда тюремщик сказал:
– В посещении отказано.
– Что, простите? – переспросил Деметрий.
– В посещении отказано. Вы не можете навестить заключенного.
– Это еще почему?
– Тит Аронов значится в Особом Списке. Этого заключенного могут посещать только…
– Да какого дьявола?! – перебил Деметрий, – Что за дурацкие предписания?
– Такого решение руководства. Я тут ни при чем.
Это еще сильнее разозлило Деметрия. Он просто взбесился.
– Посмотри мне в глаза, ты! – сказал он.
Охранник только ниже опустил лицо, утыкаясь в бумаги на столе.
– Посмотри мне в глаза!!! – крикнул Деметрий с размаху ударяя о решетку.
Та задрожала и зазвенела, но никуда не делась. Рука в месте удара заболела, но Деметрий не обратил внимания на боль.
Политический заключенный, думал Деметрий. Его отец был политическим заключенным.
– Уважаемый, если вы сейчас не успокоитесь и не уйдете, вас придется вывести, – сказал постовой, впрочем, все еще упираясь взглядом в стол.
Деметрия это вряд ли могло напугать, и он продолжил бы колотить в решетку, если бы на посту не зазвонил аппарат голосовой связи.
Охранник поднял трубку. Говорил он не больше тридцати секунд. Точнее, не говорил, а слушал что ему скажут. Положив трубку, он объявил Деметрию:
– Вам повезло. Вас решили пропустить.
Глава 4
Через несколько минут Деметрий оказался в продолговатом слабоосвещенном зале. Помещение было разделено на две части перегородкой, снизу из бетона, а сверху – стеклянной, с выступающими подоконниками на уровне соответствующем высоте письменного стола. С обеих сторон вдоль нее стояли по несколько стульев. В обеих частях зала было по одной двери у каждой из которых стояли тюремные служащие. Один на стороне посетителей, и двое – на стороне заключенных.
В том отсеке, куда привели Деметрия, находился так же и адвокат Фед Налов. Он сидел у дальней стены, разложив перед собой какие-то бумаги и, надев очки, бормотал что-то нечленораздельное. Напротив него, по другую сторону перегородки, сидел человек в серой мятой одежде. Это был мужчина лет сорока, лысый и с татуировкой на шее. Что именно изображал нательный рисунок разглядеть не представлялось возможным, да Деметрию и не особо это было интересно. Гораздо занимательнее ему показался тот факт, что заключенный слушает своего адвоката не особо внимательно и едва ли собирается следовать его указаниям.
Деметрий сел подальше от них, у двери, и стал ждать. Через несколько минут в дверь с той стороны постучали. Охранник, стоящий у двери, вставил в нее ключ и открыл. В отсек заключенных вошел еще один тюремный служащий, ведя перед собой заключенного.
Это был мужчина примерно того же возраста, что и клиент Налова, только он не выглядел, как типичный уголовник. На его голове лохмотьями торчали наполовину седые, наполовину черные волосы, а на лице отобразились признаки преждевременного старения – морщины, круги под глазами и равномерный нездоровый цвет кожи. Он был худ и слегка сутул, шел шаркающей походкой и боязливо глядел по сторонам.
Его подвели к перегородке и посадили напротив Деметрия. Тюремщик отстегнул наручники, сковавшие Тита Аронова за спиной и вышел за дверь. Постовой снова закрыл ее на ключ.
Деметрий снял висевшую над подоконником телефонную трубку, его отец сделал то же самое. Однако какое-то время они пребывали в напряженном молчании. Возможно, отец решил предоставить первое слово Деметрию, в то время как сам Деметрий не знал с чего начать. Видимо поняв это, Тит Аронов заговорил-таки первым:
– Здравствуй, Деметрий. Честно говоря, я уже много лет назад перестал надеяться, что ты когда-нибудь придешь. Я бы и не узнал тебя, если бы мне не сказала стража, что пришел ты. Ты ведь был совсем маленьким, когда я оказался здесь.