Замок Бландинг
Шрифт:
Нет, что же это такое, в конце концов? Мало ему суши, теперь еще и здесь! За всю историю их славного рода никто не нарушил законов гостеприимства, ударив гостя в глаз. Но лорд Эмсворт, выдернув руку из пены, сделал имен но это.
И зря. Что-что, а справляться с утопающими чемпион Оксфорда умел. Солнце померкло, появились звезды, некоторые из них — очень яркие. Куда-то за ухо ткнулось что-то вроде холодной бараньей ноги, зашумела вода.
Очнулся он в постели. Голову разламывало, но не в том суть. Лорд Эмсворт думал,
Припомнив бальзам, он задумался, не прибавить ли его к прегрешениям Корна, но тут открылась дверь, и вошел Фредди.
— Привет! — сказал он.
— В чем дело, Фредерик?
— Ну как ты?
— Хуже не бывает.
— Бывает.
— Ха-ха!
— Мог утонуть.
— Хо!
Они помолчали. Фредди обошел комнату, трогая поочередно кресло, вазу, щетку, гребенку и спички, а потом — то же самое в обратном порядке. После этого он встал в ногах кровати и перевесился через спинку, напоминая отцу какого-то неприятного зверя, заглянувшего через забор.
— Да… — сказал он.
— В чем дело, Фредерик?
— Еле спасся, а?
— Ха!
— Не хочешь его поблагодарить?
Лорд Эмсворт вцепился в одеяло.
— Если этот твой Корн подойдет ко мне, — выговорил он, — я за себя не отвечаю.
— Он тебе не нравится? — удивился Фредди.
— В жизни не видел такого отвратительного человека!
Фредди оторвался от спинки и потрогал на этот раз другую щетку, мыльницу, туфлю, запонки, книгу о луковичных цветах. Потом он сказал:
— Понимаешь…
— В чем дело, Фредерик?
Фредди снова вцепился в спинку, видимо — черпая из нее смелость.
— Ну, понимаешь, — сказал он, — теперь ты обязан им помочь… если ты меня понимаешь.
— Им?
— Ну, Гертруде с Тушей.
— С какой тушей?
— Ах, да, забыл сказать! Этот Корн — совсем не Корн, он Бингэм. Называется Туша. Ну, тетя Джорджиана еще не хотела, чтобы Гертруда за него вышла!
— Э?
— Ты вспомни! Ее прислали сюда, чтобы она его забыла. А я придумал, что он приедет тайком и подлижется к тебе. Ты его полюбишь, дашь приход, и они поженятся. Понимаешь, он пастор.
Лорд Эмсворт молчал, думая о том, что любовь поистине слепа. Как многие мыслители, он понял, что нет предела человеческим странностям; и у него закружилась голова.
Когда это прошло, он понял и другое: перед ним — тот, кто прислал этого Тушу. С достоинством Лира приподнявшись на постели, он стал подыскивать достаточно горькие слова.
— Понимаешь, — говорил тем временем Фредди, — тут как раз подвернулся приход, из Матчингема уехал священник… Во Францию, на юг.
Лорд Эмсворт опустился на подушки.
— Из Матчингема!
— Да, тут близко, ты же знаешь, где Парслоу.
Сурово, да, но кто посмеет сказать, что и несправедливо?
— Прекрасно, прекрасно, прекрасно, — возликовал граф. — Конечно, я дам ему приход.
— Дашь?
— Еще бы!
— Молодец, — сказал Фредди. — Спасибо тебе большое.
Сви-и-оу-оу-эй!
Благодаря любезной рекламе самых важных газет все знают в наши дни, что серебряную медаль на 87-й сельскохозяйственной выставке получила свинья графа Эмсворта, Императрица Бландингская.
Но почти никто не знает, как близка она была к поражению.
Сейчас мы вправе об этом рассказать.
Эта глава Тайной Истории началась в ночь на восемнадцатое июля, когда свинарь лорда Эмсворта Джордж Сирил Бурбон, двадцати девяти лет, был арестован за бесчинства в пьяном виде. Арестовал его констебль Ивенс в кабачке «Козел и Утка», и на следующий день, сообщив, что он пировал по случаю дня рождения, и даже попытавшись доказать алиби, несчастный был приговорен к двум неделям заключения без права обжалования и замены штрафом.
Двадцатого июля Императрица, до сих пор отличавшаяся прекрасным аппетитом, отказалась от еды. Утром двадцать первого ветеринар признался лорду Эмсворту, что этот странный случай выходит за пределы его медицинских познаний.
Проверим даты, чтобы ничего не спутать:
18 VII — Пир по случаю дня рождения Джорджа Сирила Бурбона.
19 VII — Арест Дж. С.Б.
20 VII — Внезапная аскеза свиньи Императрицы.
21 VII — Растерянность ветеринара.
Так. Все правильно.
Лорд Эмсворт себя не помнил от горя. Суета и беды нашей сложной жизни обычно не задевали рассеянного, кроткого графа — ему хватало солнечного света, простой еды и полной свободы от младшего сына. Тогда он жил тихо и счастливо, но и в его латах были щели. В одну из них вонзилась стрела.
Потрясенный новостями, он стоял у окна огромной библиотеки, глядя на свои сады невидящим взором.
Пока он стоял, открылась дверь. Он обернулся, поморгал — и узнал в прекрасной и властной даме свою сестру. Она, как и он, очень волновалась.
— Кларенс! — вскричала она. — Какой ужас!
Лорд Эмсворт печально кивнул:
— Да, мне уже сказали.
— Как? Он был здесь?
— Сейчас ушел.
— Зачем ты его отпустил? Я бы с ним поговорила.
— Какой от этого прок?