Замок из песка
Шрифт:
— Ну, ухожу и ухожу. Что из этого событие делать? Я же не с шумом и скандалом, как ты. Тихо-мирно, всех заранее предупредив…
— И куда ты теперь?
— В Оперетту зовут. Зарплата там, конечно, маленькая, но у меня кое-какие сбережения есть. Да и потом, надоело уже подстилаться, решила, что как-нибудь без «Жизели» обойдусь…
Впрочем, они предпочитали спрашивать, а не рассказывать. В разговоре довольно часто повисали странные паузы, словно девчонки не знали, как перейти к главному. Возможно, их смущало присутствие Алексея, периодически возникающего то на кухне, то в коридоре.
—
— Да он мне не муж…
— Ну любовник — какая разница?.. Тем более, пока в любовниках ходит, перевоспитывать надо.
А у Иволгина отчего-то второй день болело сердце, поэтому божественная красота Юльки с Кристинкой его не трогала совершенно. Кроме того, он, как всегда, опасался за собственную драгоценную безопасность. Любой человек из моего прошлого немедленно связывался в его сознании с риском разоблачения!
— Ну, ладно, — в конце концов сказала Десятникова, дождавшись, пока Алексей в очередной раз продефилирует в комнату, — мы, в общем, пришли не за этим… Есть у нас новость, не особенно для тебя приятная. Но все равно, знать ты должна…
Я отчего-то сразу встревожилась. А Кристинка чуть ли не носом уткнулась в «Мартини», не желая принимать активного участия в неприятном разговоре.
— …В общем, Насть, так: Вадим Анатольевич твой лысый недавно снова гостил у Константина Львовича и, судя по всему, весьма недоволен остался твоим уходом. После спектакля даже явился к нам в раздевалку и начал всех расспрашивать, кто что про тебя знает…
— Ну и?..
— Ну и ничего! Историю-то твою все помнили, поэтому ничего ему и не сказали. Да тут еще дух коллективизма роль сыграл! Девки, все еще в «шопеновках», в пуантах, встали стеной, как молодогвардейцы, и чуть ли не хором: «Ничего не знаем, адреса ни у кого нет, нового места работы — тоже». Смеху потом было, когда вспоминали…
— Вот поэтому так и получилось, что она одна в коридоре была: из туалета шла, — встряла Кристинка и тут же залилась нежным розовым румянцем. — Ты на нее не сердись, ладно, Насть? Она не нарочно.
— Да на кого «на нее»?
— На Люську… Ну, помнишь, которая тебе юбку давала? Лысый в нее вцепился, а она растерялась, вот и сказала твой телефон.
Я прокашлялась и потянулась за сигаретой. Десятникова любезно чиркнула изящной дамской зажигалкой:
— Мне кажется, особенного повода для волнений нет, но поостеречься нужно. Кто знает, каких пакостей от него можно ожидать? Хотя вполне возможно, что он просто решил попробовать по второму кругу то, что не получилось по первому.
— Да, я тоже думаю, — пальцы мои все-таки позорно подрагивали, — что он мне сделает? Интриги начнет плести? Чужие кошельки в карманы подкладывать? Или репутацию мою подмачивать, рассказывая об «аморальном поведении»? Смешно это все…
— Когда сделает какую-нибудь гадость, не до смеха станет… Ты Алексею своему все-таки в завуалированной форме все расскажи, — посоветовала Кристинка. — И без него нигде не ходи. Особенно по ночам и в безлюдных местах!
Нежной, блондинистой Криське кругом мерещились злобные бандиты и маньяки…
Мне же очень скоро стало не до бандитов. Ближе к отъезду
К моему стыду, надо признать, что навещала я бывшую хозяйку гораздо реже, чем обещала в день своего переезда. За все время работы у Лобова появлялась в квартире на Черкизовской, наверное, раза три или четыре. Поэтому в тот вечер собралась немного поподлизываться, купив в ближайшем супермаркете хорошее немецкое вино и коробку конфет. Гостинцы заранее сложила в сумку и с этой сумкой отправилась на вечернюю репетицию.
Когда мы вышли из ДК, было уже что-то около десяти.
— Ну, все, Леш, ночевать я сегодня не буду. Встретимся завтра утром, — я легко помахала рукой. — В холодильнике есть вареная рыба. Если нужно — досолишь.
— Скажи, тебе обязательно по ночам таскаться? — угрюмо заметил он.
— Не обязательно. Но желательно. Послезавтра улетаем, а я с Жанной Викторовной так и не попрощалась.
На самом деле мне ужасно хотелось хоть на одну ночь вырваться из нашей мрачной квартиры, отдохнуть от вечно нервного и капризного Иволгина. Я, конечно, все понимала и про больную ногу, и про комплекс неполноценности, и про кризис предпенсионного балетного возраста, но каждый день выслушивать полуистерические тирады на тему того, как все плохо, — было все-таки выше моих сил.
Такси удалось поймать сразу. Веселый дядечка в темной кашемировой куртке запросил совсем немного. Я уселась на заднее сиденье и продремала почти всю дорогу до Черкизовской.
— Эй, вставай, длинноногая, — пробасил он со своего водительского места. — Где высадить-то тебя? К метро подъезжаем.
— А вот здесь и остановите, — я указала на угловой дом и полезла в сумочку за деньгами.
Неясная тревога впервые шевельнулась в моем сердце, когда чуть сзади, прошелестев шинами, остановилась темная «Ауди». Впрочем, строго говоря, в этом не было ничего подозрительного. Как и в том, что двум парням, вышедшим из машины, оказалось со мной по пути. Они шли чуть сзади, вполголоса разговаривали о своем, агрессии не проявляли. И все же я непроизвольно ускорила шаги, оказавшись в темном и длинном проходе между гаражами. Парни не отставали… Я еще прибавила скорости. И они пошли быстрее.
Теперь уже было не до приличий. Впереди оставалось еще метров десять гаражей, а дальше — небольшой пустырь с помойными баками на горизонте. Мои мышцы профессионально подобрались, в голове промелькнула мгновенная мысль: «Стыдно-то как! Вот, наверное, позорно буду смотреться, когда ни с того ни с сего рвану рысью!» И все-таки я рванула, резко, сильно, неожиданно. И даже удивилась, когда тут же получила короткий и болезненный удар по ногам. Мои колени от неожиданности подогнулись, в животе стало холодно и пусто. А дальше последовал удар в лицо. Лететь до железной двери ближайшего гаража пришлось, наверное, с пару метров…