Замок ледяной розы
Шрифт:
– Замок, ты можешь ещё ближе?.. – тихо прошептала я. Поразилась тому, как глухо звучит мой голос – словно говоришь в слой ваты. Никакого эха, как это положено в подземельях.
Ноль реакции. Видимо, так глубоко волшебство Замка не действует. Здесь оканчиваются рукотворные стены коридоров, продолжение каменного основания Замка, и начинаются вырубленные в скалах лабиринты. Значит, дальше только сама.
Я подошла к тому проходу, что был справа, более широкому. Присела на корточки и заставила синие искры, вспархивающие с ладони, гореть ярче. Мне показалось, или действительно вижу следы в пыли, словно здесь кто-то недавно прошёл?
Стараясь не думать о том, что за дверь такая может быть в подобном месте и для чего её запирали, я нырнула во тьму коридора. Пол под ногами всё так же шёл под уклон. Пробиралась вперёд долго – сколько, было трудно сказать, я уже совершенно потеряла счёт времени.
Резко остановилась, когда из мрака выплыло что-то громоздкое. Не удивилась бы любому чудовищу – но это оказалась всего лишь она. Та самая дверь, которую я, очевидно, искала всё это время.
Простое дерево, без изысков, но очень толстая и обитая металлическими пластинами – такую не всяким тараном прошибёшь. Она была приоткрыта, из-за неё ощутимо тянуло сквозняком. И что самое замечательное, в ней я обнаружила замочную скважину, подходящую по размерам.
Когда я проскользнула за дверь, то разглядела далеко впереди крохотный огонёк. Он дрожал и был едва различим, но я со всех ног бросилась его догонять. Быстрее, и быстрее – рискуя сломать себе шею, споткнувшись о что-то в гадкой темноте, которую почти не разгоняла больше моя магия, как будто искры тоже испугались этого странного места.
Я так долго смотрела на огонёк, который перестал вдруг трепетать и замер на месте, а потом переместился куда-то вниз, что видела только его.
Наверное, поэтому я не разглядела очертаний человеческой фигуры рядом с огоньком, что оказался простым масляным фонарём, поставленным на пол.
Со всего разбегу я влетела прямо в хозяина этого дурацкого фонаря.
Он схватил меня за плечи и встряхнул.
– Рин!! Дурочка, что ты тут делаешь?! Нет, я тебя точно в следующий раз привязывать буду.
От неожиданности и обиды я даже забыла, как именно собиралась его обозвать по дороге.
В следующую секунду Рон резко выдохнул и крепко-накрепко прижал меня к себе, так что кости хрустнули.
– Прости… маленькая, прости… И угораздило же меня влюбиться в слишком умную барышню! Влюбился бы в какую-нибудь пустоголовую кокетку, как положено уважающим себя графским сыночкам, и горя бы не знал... Я слишком сильно за тебя боюсь. А ты снова и снова плюёшь на свою безопасность и лезешь туда, где опаснее всего.
– Кто ещё дурак...
– пробормотала я глухо, уткнувшись лицом в его рубашку и цепляясь так, как утопающий вцепляется в протянутую ему руку.
– У кого из нас магия, снова забыл? Ты без меня тут пропадёшь! И вообще. Заруби себе на носу – мне ничего на свете не страшно. Единственный, кто может причинить мне боль – это ты.
(7.11)
От быстрого бега моё сердечко всё ещё несётся вскачь, как перепуганный заяц. Я сжимаю дрожащие пальцы на белой ткани рубашки, ощущая, как совсем близко под этой тонкой преградой источает жар разгорячённая кожа – мой личный источник тепла в этом промозглом, наполненном сквозняками подземелье. Широкая грудь под моей щекой мерно вздымается, словно меня колышут волны океана. А ещё бьётся сердце совсем рядом, бьётся неожиданно быстро и гулко, и я понимаю, что весь гнев и раздражение, которые только что обрушились мне на голову – это всё напускное,
– Рин, ты замёрзла.
Только теперь осознаю, что действительно вся дрожу. Понять бы ещё, в чём настоящая причина этой дрожи. И мурашек – по коже оголённых рук и плеч.
Рон понимает по-своему, бережно отстраняет меня и в два движения скидывает свой чёрный сюртук. Закутывает меня всю, проталкивает мои руки в длинные рукава, осторожно вытаскивает из-под воротника волнистые пряди волос, высыпавшиеся из причёски, – одевает, словно ребёнка, потому что я от смущения и неожиданности не могу пошевелиться. Обволакивает своим теплом и запахом, и я прячу лицо, чтобы он каким-то чудом не прочитал мои мысли в этот момент – а я думаю о том, что мне хочется украсть у него этот сюртук и засыпать в нём каждую ночь, свернувшись калачиком и балдея от его запаха, как кошка от валерьянки.
Рон ловит меня за отвороты собственного сюртука, притягивает чуть ближе и заглядывает в глаза испытующе.
– Хватит делать такой взгляд!
– Какой ещё?..
– Мечтательный. Когда я вижу тебя такую, мне хочется вытряхнуть тебя оттуда и согреть… каким-нибудь другим способом. А нам сейчас нельзя терять головы. Кто знает, что за неприятные сюрпризы подкарауливают нас в темноте.
Чтобы скрыть смущение, выпутываюсь из его рук и начинаю подкатывать длиннющие рукава, которые прячут мои ладони целиком, как у той куклы, которую показывают ребятишкам в воскресных спектаклях на деревенских ярмарках.
– Вот кстати о неприятных сюрпризах. Хорошо, что ты напомнил – я же ещё не высказала всё, что о тебе думаю, за то, что ты меня бессовестно обманул!
– Черепашка, ты свой довольный голос сейчас слышишь? Таким только ругаться, ага! Таким котята мяукают, когда им за ухом чешешь.
– Ну хватит уже! – укоризненно тычу его пальцем в грудь. А он, зараза такая, посмеивается и сверкает на меня глазами из тени. – Ты не представляешь, что я пережила, пока за тобой гонялась! У тебя совесть есть вообще?
Он своего добился – кажется, я снова закипаю. Но пока в памяти начинают послушно всплывать длинные списки неласковых имён, которыми я хотела его наградить, причина моих тревог перехватывает мою ладонь и крепко сжимает, а потом целует кончики пальцев. Вот как с ним прикажете ссориться? Невыносимый человек.
– Серьёзно, Черепашка! Давай потом. Как раз с мыслями соберёшься, отыщешь мне эпитеты позаковыристее… Если ты, конечно, всерьёз намерена тащиться дальше за мной, а не благоразумно подождать в Замке…
– Не дождёшься!!
– …вот и я говорю, если ты по-прежнему упорно игнорируешь инстинкт самосохранения, который вообще-то от природы даже у черепах имеется… то будь добра, выполняй уж в нашем походе хоть какую-нибудь полезную функцию!
– Чего?.. – хлопаю на него ресницами удивлённо.
А Рон отстраняется и деловито поднимает с земли рядом с фонарём какие-то вещи.
– Значит так. Это вот тебе. Как верный оруженосец будешь заботиться о сохранности нашего провианта. Мало ли на сколько это всё затянется.