Замок ледяной розы
Шрифт:
Рон объявил привал, поэтому я ничего не видела плохого в том, чтобы действительно осмотреть поближе местные достопримечательности. Мы шли уже, кажется, час или больше, и за всё это время не встретили ни животного, ни птицы, ни хоть какого-нибудь жучка. Ни единого дуновения ветерка по разгорячённым лицам – сухой неподвижный воздух. Даже обоняние отказывалось улавливать хоть какой-нибудь запах. Этот мир казался каким-то… полностью неодушевлённым, стерильным и неопасным. Если не считать эту, как её… арвлу. Или арглу?
Я присела на колени у подножия
– Нашёл! Вот, гляди!
И он протянул мне на чумазой ладони пару небольших округлых камешков. На их матовой ониксовой поверхности играли блики.
– И… и что это? – недоверчиво покосилась я на «подарок». Камни и камни.
– Как – «что»? Это маленькие урглы.
– И что мне с ними делать?
Олав воззрился на меня с сочувствием.
– Слушай, у вас там, наверху, все такие недофыррхи, как ты?
Как-то мне сразу расхотелось составлять словарь местного диалекта. Решила на всякий случай чуть-чуть обидеться.
– Ладно, смотри!
Он легонько подул на камни, и они… зашевелились. Я чуть не подпрыгнула. Олав тихо засвистел, и камешки на его ладони стали кружиться вокруг своей оси, глухо постукивать боками друг о друга. Наконец, замерли на месте, подрагивая.
Олав схватил меня за руку и переложил камни в мою ладонь. Они оказались неожиданно очень тяжёлыми.
– Ну вот, я их разбудил. А теперь подумай о чём-нибудь!
– О чём? – тихо переспросила я, удивляясь.
– О чём хочешь. О чём-нибудь приятном.
Камни на моих ладонях на мгновение замерли, а потом очертания их начали плавиться, растекаться, изменяться… и вот я уже держу в руках две крохотных чёрных статуэтки лежащих оленят, с изящно откинутыми головами, увенчанными острыми рожками.
Олав присвистнул.
– Ну ты даёшь! У меня никогда не получались такие сложные штуки. А что ты загадала?
– Это и есть олени, про которых ты спрашивал.
– Отдашь мне одного? – восхищённо пробормотал Олав, сияя на них глазами.
– Да хоть обоих. Ты объясни только, что…
– Уже отдохнули? Пора снова выдвигаться, - обеспокоенный голос Рона прервал нашу беспечную болтовню. – Очень хотелось бы вернуться до ночи.
– До чего? – переспросил Олав, деловито засовывая каменных оленят в котомку и затягивая тесёмки покрепче.
– Ночь. Это когда не светит… а, ладно, проехали! – Рон подошёл к нам из-за соседнего валуна. Он забирался на один из них, чтобы осмотреть путь впереди. – У вас тут всегда так светло? Камень наверху светится постоянно, даже когда спите?
– Ну да. А что, он должен гаснуть? Зачем? Ведь ничего не будет видно!
– Послушай, а что вы тут едите? – задала я другой мучавший меня вопрос.
– Кто о чём, а Черепашка о главном, - поддел меня Рон по старой привычке. Но он не мог меня обмануть – в глазах разрасталась тревога. Наверняка переживает за ту
– Редиску едим. Салат. Ещё огурцы. Мама даже репу выращивать умеет! – похвастался Олав. – У неё такая магия особая, чтоб прям на песке зелёные штуки росли. Аграллахи так не могут. Они едят молодых урглов. Вот и прогнали нас в конце концов. Потому что мы слишком… это… странные, в общем!
Я даже растерялась. Не знаю, что меня поразило сильнее – то, что мальчик за всю жизнь, судя по всему, ничего кроме овощей в глаза не видел, или то, что где-то тут ещё обитают какие-то загадочные «аграллахи», которые вообще умудряются грызть камни.
Тем временем Рон нас поторопил, и допрос мальчишки мы продолжили уже на ходу. Но так ничего путного и не выяснили. Получалось, что они с матерью долгое время жили с каким-то странным местным народом, обитающим в тех самых горах, что маячили на горизонте. Потом случился конфликт и их выгнали, после чего они остались только вдвоём. Мама начала болеть, аграллахи то ли не захотели помочь, то ли просто не могли. Тогда отчаявшийся малыш решился на последнее средство – отыскать путь наверх, в волшебное царство, о котором слышал в сказках.
Вход в царство, как и положено в сказке, охраняло чудовище. Обычно оно спит, но если к нему приблизиться, просыпается и пытается сожрать наглецов. Но Олав понадеялся на то, что в сказке героям всегда везёт. Не знаю, можно ли считать везением встречу с нами, но по крайней мере, вся эта история давала надежду на то, что в наше отсутствие живой камень снова уляжется спать, а не выберется на берег и не пойдёт резвиться по Замку ледяной розы, все двери в который мы так заботливо оставили открытыми нараспашку.
Где-то посередине рассказа Олав начал спотыкаться и клевать носом. Он вообще быстро уставал. В конце концов Рон предложил понести его на спине. Тот долго отнекивался, но мы надавили на то, что его маме же срочно нужна помощь, и он согласился. Примерное направление мы знали – в сторону широкой расщелины, уже видневшейся в отрогах гор прямо по курсу. Горы эти были навязчивым ориентиром даже в каменном лабиринте, по которому мы пробирались, поэтому и без компаса сбиться с направления было трудно. Так что я совершенно не напряглась, когда Олав очень быстро уснул, доверчиво пристроив голову Рону на плечо, и мы остались без проводника.
– И что ты обо всём этом думаешь? – немедленно пристала я к Рону шёпотом, чтобы не разбудить мальчика.
– Я думаю, что нужно поскорее забирать их с матерью и возвращаться.
– А как мы пройдём через мост?
– Что-нибудь придумаем. Не хочу торопить события. Что-то мне подсказывает – до моста мы без приключений не доберёмся.
– Почему?
– Очень уж здесь тихо и спокойно. И кстати, посмотри-ка во-о-он туда!
Рон кивнул куда-то вверх и влево. Его руки были заняты – он придерживал под колени Олава, который даже во сне крепко цеплялся ему за шею, повиснув на спине.