Замок ледяной розы
Шрифт:
И вдруг случается неожиданное. От стен отделяются длинные шипастые плети, усеянные белыми розами – извиваются, тянутся, догоняют камни. С размаху обрушиваются острыми концами на каждый из них, приколачивают к полу. Кажется, Замок вполне разделяет мои эмоции к этим пришельцам, которых никто из нас сюда не звал. Чёрные камни рассыпаются в пыль, затихают. Плети белых роз медленно втягиваются обратно. Мне кажется, или сейчас стены издали довольное ворчание, а пол слегка дрогнул под ногами?..
Но
На спине Рона кровь, и она не собирается останавливаться.
Я сцепляю зубы. И с этим мы справимся тоже. Ещё когда я была маленькой, смогла вывести Эмбер из оцепенения там, в подземельях, где её чуть было не высушил до дна Глазастик. А потом я излечила самого Глазастика от ран, нанесённых острыми рогами наших снежных оленей. Гроша ломаного не стоят мои способности, если не смогу сделать тоже самое для самого важного в моей жизни человека.
Нежность, любовь, тепло, свет – всё самое лучшее, что у меня есть, пытаюсь вложить в прикосновение, от которого Рон вздрагивает, но по счастью молчит. Не рычит от боли, не шипит, не ругается – и постепенно его напряжённые мышцы расслабляются.
Когда я заканчиваю, меня можно выжимать – я вся мокрая от пота. Ноги еле держат, перед глазами всё плывёт и двоится… но я абсолютно, бесконечно счастлива. У меня всё получилось.
Под моими ладонями – совершенно здоровая и чистая кожа. Раны затянулись без следа. Только окровавленные тряпки на полу напоминают о том, что только что было.
– Ну как? – спрашиваю я с надеждой.
Рон осторожно поводит правым плечом.
– Как заново родился. Рука ещё плохо слушается, но… Черепашка, а знаешь – мне повезло почище, чем Глазастику! У меня-то личный целитель теперь всегда будет под боком.
Шутит. Раз шутит, значит и правда всё в порядке.
Сил у меня нет больше вообще, но на то, чтобы счастливо улыбнуться, хватает. Я по-прежнему стою за его спиной и не вижу лица, но уверена, что Рон улыбается тоже.
– Чувствительность вернулась? – осторожно касаюсь его спины, нежно провожу по коже.
А он отчего-то медлит с ответом.
– Более чем.
И тут меня окатывает горячей волной. Я наконец-то осознаю один простой факт – раньше мне просто было не до этого.
Я впервые вижу почти обнажённого мужчину.
Нет, не так. Я впервые вижу почти обнажённым своего любимого мужчину.
Закончатся сегодня испытания моим многострадальным нервам?
У него широкая и очень красивая спина. Мне хочется любоваться ею как произведением искусства. В глаза вдруг бросаются мелкие детали, о которых я просто не знала до этого. Тонкий шрам под левой лопаткой. Две маленькие родинки чуть пониже шеи.
Мне хочется
Как мне не стыдно думать о таком, когда Рон только что чуть не умер! Я совершенно ужасная и дурно воспитанная особа восемнадцати лет от роду. Даром что училась в каких-то там королевских школах. Нет мне прощения. Сквозь пол провалиться хочется от стыда.
На цыпочках, бочком обхожу его, опустив глаза и стараясь не смотреть в лицо. Он протягивает левую руку и хватает моё запястье, не пускает.
– Куда?
– Я… это… надо, наверное, чего-нибудь найти, плечо тебе перевязать… - очень надеюсь, что не алею сейчас, как маков цвет.
– Не надо.
– Ну, тогда лекарство какое-нибудь… - пытаюсь выдернуть руку, но тщетно.
– Рин, ты моё лекарство. Пойдём в постель.
– Чего?! – поднимаю взгляд испуганно.
Он смотрит на меня такими усталыми глазами, что я сначала стыжусь того, что как-то неправильно поняла его слова, но потом мне просто становится страшно – вдруг не все последствия ранения устранила.
– Глупышка. Снова меня боишься. Ничего, я найду способ это исправить. Только не сегодня. Это и правда был какой-то безумно длинный день. Такое чувство, что у меня мозги из головы вынули и свинцовую гирю вставили. Так что… я иду в постель, а ты мне помогаешь.
– А-а… ну да. Хорошо. Конечно.
Заботливо подставляю плечо и помогаю Рону перебраться со стула на кровать. Он просто нереально тяжёлый и кажется вымотанным до предела.
Рон уселся на краю кровати и подвигал плечом. Поморщился от боли.
Меня скрутил острый приступ нежности и сочувствия. Опять ему досталось за его бедовую Черепашку! А я ничем не могу отплатить…
– Вот что, - от внезапного озарения я аж засветилась энтузиазмом. – Я останусь с тобой и буду тебе во всём помогать!
Или я сказала что-то не то, или не так, но Рон посмотрел на меня подозрительно, будто услышал мои слова как-то совершенно по-своему.- Ты. Будешь мне помогать. Во всём, - он выгнул бровь и смерил меня недоверчивым взглядом с головы до ног.
– Н-ну да… - я поёжилась. Чего он? – Готова поработать бесплатной сиделкой.
– То есть – никуда не пойдёшь и останешься со мной. Вот в этой самой комнате?
И к чему эта многозначительность в тоне, спрашивается, а?! Или, может, я опять не так поняла?
– Ты же со мной оставался… Целую ночь просидел, когда мне было плохо. Помнишь?..
– Это когда ты чуть потоп не устроила своими слезами? Ещё как помню! Мне пришлось. Не хотел, знаешь ли, чтобы жидкость дошла до моей комнаты и промочила книги.