Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры
Шрифт:
— Уважения — да, но не поклонения, как богу.
— А что в этом нового? Отец рассказывал мне, как было в старину. Коронованные существовали всегда, еще на Древней Земле, и знаешь, как им поклонялись? Почище, чем богу!
— И знаешь, чем все кончалось? Одних убили их же рабы, других отравили собственные министры, третьих задушили жены, были и такие, которых свергли подвластные им народы, — и всех забывали в одночасье!
Валентайна душила злость и он с отвращением сплюнул.
— Множество стран на Древней Земле обходилось без коронованных. Зачем они на Маджипуре, эти сумасброды — старый
— Коронованные нам нужны, — настаивал погонщик, — этот мир слишком велик, чтобы им руководили только мэры. Нам нужны великие и могучие монархи, почти равные богам, чтобы держать все в руках. Смотри, смотри!
Мальчик снова показал на балкон.
— Видишь того, в белом плаще. Это Коронованный Маджипуры! Неужели тебя не бросает в дрожь, когда ты видишь его?
— Нисколько.
— И ты не взволнован, зная, что в этом мире столько миллиардов людей — и только один Коронованный, и ты видишь его собственными глазами и больше, может, никогда не увидишь? Я вот умираю от восторга!
— Зря.
— Очень ты странный человек, Валентайн. Первый раз вижу такого. Как может быть, чтобы смертного не трогало лицезрение Коронованного!
— Значит, может, — Валентайн пожал плечами. — Пойдем-ка отсюда — я устал от толпы. Где твоя гостиница?
Обойти площадь оказалось трудным делом: все улицы шли к ней, а параллельных ей не было. Наш караван шел все ширящимися кругами, пытаясь держаться западного направления, животные безмятежно постукивали копытцами по мостовой. Наконец они вышли из района отелей и богатых магазинов и скоро оказались перед захудалой гостиницей с обнажившимися черными балками, темной от дождей соломенной крышей. Погонщик отвел животных в стойло на заднем дворе и отправился к хозяину гостиницы, оставив старшего одного. Валентайн ждал его довольно долго. Моментами ему чудилось, что он слышит далекие крики толпы — Ва-лен-тайн! Ва-лен-тайн! — но хотя это и было его собственное имя, ничто в нем на него не отзывалось.
Послышались легкие шаги — это возвращался Шанамир.
— Все устроено! Дай мне какую-нибудь монету.
— Пятьдесят?
— Мельче, много мельче, что-то вроде кроны.
Валентайн достал деньги, разложил их на ладони и отбросил несколько самых невидных. Протянул Шанамиру. Спросил:
— За ночлег?
— Взятка сторожу, — поднеся монеты к лицу, сказал мальчик. — Лишней постели сегодня не сыщешь. Кто-то пожалуется, что пустили больше, чем положено — и сторож нас выкинет. Иди за мной и помалкивай.
Они вошли в дом. Воздух был спертый, пахло и плесенью. За столом их встретил расползшийся, похожий на большую жабу, хьерт с серым, как у всех хьертов, лицом. На столе перед ним лежали узоры из игральных шнуров.
Шанамир положил перед ним монеты — хьерт чуть заметно кивнул. В узкой длинной комнате без окон, освещенной красноватым светом трех тусклых ламп, лежали матрасы, большинство которых было занято.
— Здесь, — сказал мальчик.
Он слегка поправил
— Приятного сна, — пробормотал он, уложив голову на руку.
— И тебе того же, — ответил Валентайн.
Он разделся и лег рядом. Ему снова почудились далекие крики, но, видимо, они звучали уже в мозгу, это ему не понравилось — что если они еще и приснятся? Сны он должен держать под контролем, расшифровывать каждое утро… но как хочется спать! Спать, спать, он сегодня устал! А что будет утром? Начнется новый день… И ничего не случится. Ни-че-го.
Сон, разумеется, приснился — где-то в середине ночи.
Валентайн сумел отстраниться от него и следил за его движением, как учили еще в детстве. Сны имели большое значение, они были посланиями Сил, правящих миром, они же вели жизнь человека. Зная путь истины — истинный путь, — сны оберегали от опасностей…
…Валентайн увидел себя посреди огромной разящей пурпуром пустыни, под таким же пурпурным небом и слепящим янтарным солнцем. Он был один, лицо его иссохло, глаза ввалились. Он шел, а земля перед ним расступалась, образуя трещины, сияющие изнутри ярко-оранжевым светом, из трещин выскакивали, как детские пугалки из коробки, какие-то существа, визгливо смеялись ему в лицо, прятались в трещины, а те сразу же закрывались…
Вот и все. Сон был неполный, он ни о чем не рассказывал, в нем не было ни конфликтов, ни символов. Это был какой-то образ, единственная сценка, фрагмент какой-то картины — а всю он так и не увидел. И ко всему, Валентайн не мог сказать, кем был послан этот сон — Благословенной Леди с Острова Снов или злобным Королем Снов.
Проснувшись, он лежал, обдумывая какое-то время свой сон и решил наконец, что не стоит придавать ему значения.
И одновременно с этим почувствовал, что как-то отдалился от своего внутреннего «Я», у него не было с ним связи, словно он вообще не существовал до вчерашнего дня, и так же была от него скрыта премудрость этого дня…
Он снова уснул и ничто не тревожило его, кроме недолгого шумного дождя, и снов он больше не видел. Разбудил его свет, теплый, зелено-золотистый, лившийся в открытую дверь из окна холла. Шанамира рядом не было. Кроме Валентайна, в комнате спали еще двое.
Валентайн поднялся, потянулся, размял руки и пару раз присел. Потом оделся, умылся над раковиной у двери и вышел во двор, почувствовав себя отдохнувшим и готовым ко всему, что принесет ему этот день.
Утренний воздух был теплым, влажным, ночной туман успел исчезнуть. С чистого неба падал уже жар летнего солнца.
Осмотрелся и увидел три лозы, поднимающиеся по стенам. Стволы их были шире человеческого тела, бронзовые лопатообразные листья отливали глянцем и казались тяжелыми, как металл. Растения были усыпаны ярко-розовыми цветами, похожими на оркестровую трубу, привлекали взгляд и созревающие, голубоватые ягоды, еще блестевшие от утренней росы. Валентайн сорвал одну ягоду — она была сладкой с привкусом вина. Он съел и вторую, потянулся за третьей, но передумал.
Обойдя двор, увидел животных Шанамира, жующих солому, но самого мальчика здесь не было, наверно, он убежал по каким-то делам.