Замок на двоих. Пряха короля эльфов
Шрифт:
Игла жгла ладони, развеивая дурман. А еще где-то на груди, под одеждой, холодила кожу подвеска-четырехлистник, помогая прояснить разум.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не вскочить сразу и не выругаться, чтобы окончательно удостовериться, что ко мне вернулся здравый смысл.
Без магического тумана его величество Кэйворрейн по прежнему был до омерзения красив, но сейчас к невольному восхищению примешивалась изрядная доля страха и отвращения.
Коленки ныли, и ноги даже сквозь все слои ткани холодил пол. Болело все
Тем временем его величество встало, выпрямившись во весь свой немалый рост, и звучно заявило:
– Я, Кэйворрейн Сумрачный Плетущий, властью, данной богами, Король Зимнего Двора, выбрал себе новую пряху. Перед высшими силами и перед своими подданными, я вручаю этой смертной свой дар и прошу немногого… моя прекрасная Элла, будешь ли ты со мной семь лет? Разделишь ли дни и ночи, закаты и рассветы, о златокосая смертная?
Я открыла рот чтобы решительно заявить, что в гробу видала такие интересные предложения и все, чего хочу, – перестать лицезреть короля в каждой отражающей поверхности и вернуться домой!
А вместо этого я сдуру посмотрела в глаза его величества и утонула в их янтарной глубине.
– Да, о мой король.
Вот же!
– Прими же в знак доброй воли и в качестве защиты. – Кэйворрейн защелкнул на моем запястье возмутительно простенький для царского подарка браслет. – Теперь ты моя пряха.
В голосе фейри уже не было торжественности. Лишь рутинная констатация факта, словно у него таких вот Эллочек каждый год по пять штук приходит. Хотя, возможно, я не так уж далека от истины?
Я вогнала иглу под кожу, чтобы не продолжить кивать как глупая марионетка и, отведя взгляд в сторону от лица фейри, протянула вперед сшитые перчатки и с трудом выговорила:
– Хочу поднести великому королю Зимнего Двора свой подарок.
Красивое лицо сначала слегка вытянулось от удивления, а после застыло. Мертвая тишина, что царила вокруг нас, нарушилась изумленными шепотом, похожим на шелест осенних листьев.
Но он быстро взял себя в руки. В те самые интересные ручки с чрезвычайно длинными пальцами, на которые сейчас и натянул сшитые мною перчатки.
– Впору. Спасибо, моя золотая пряха. Чего ты хочешь попросить взамен?
Но в глазах вопреки ласковому голосу плескалась злость и тревога. Почему-то сейчас я отчетливо это понимала.
И мне было сложно, как же мне было сложно сказать всего две фразы.
– Я прошу свободы. Воли и разума!
Зал дрогнул и закачался, по стенам пошли трещины, а роскошная люстра прямо над нами опасно закачалась. Волшебные существа вокруг уже не стесняясь разговаривали, шипели, рычали и смеялись. А мне приходилось прилагать все больше сил только ради того, чтобы устоять на ногах. В глазах то темнело, то наоборот вспыхивали сразу все цвета радуги. Лишь лицо короля оставалось неизменным в этой круговерти.
И я вдруг
А он все тянул и тянул, все молчал и молчал. А меня гнуло к земле, и я словно ощущала, что рук уже не две, а больше, много больше… восемь? Восемь лап?
И я была счастлива, если это доставит радость моему господину. Пряха – сделает все для радости хозяина.
Железная игла вошла еще глубже в плоть, и я вяло удивилась тому, что она до сих пор не проткнула ладонь насквозь.
Но этот короткий миг помог мне решительно потребовать:
– Согласно договору, ваше величество! Я прошу того, что причитается мне по праву.
Он скривил красивые губы и сказал:
– Да будет так. Золотой пряхе по имени Элла даруется воля и свобода на всей территории Зимнего Двора. Да будет так!
Облегчение затопило меня подобно океанской волне, и я с чистой совестью потеряла сознание.
Глава 2
О правах и обязанностях королевской пряхи
Как правило, попавший в сложную ситуацию человек, придя в себя, некоторое время уверен, что он дома, а все случившееся было просто дурным сном. Жаль, но со мной это правило не сработало.
Потому, очнувшись, я открыла глаза мгновенно, не пытаясь себя ни в чем убеждать и отлично все помня. Вот только охватившее меня облегчение резко понизило градус. Воля волей, свобода свободой – но я согласилась прожить семь лет у фейри. Причем в Неблагом Дворе. И то, что согласие дала, будучи практически под гипнозом, совершенно ничего не меняет.
Но надо как-то жить эти семь лет. Желательно в приличных условиях, которых, кстати, мне никто не обещал…
Так. Лежу на чем-то достаточно мягком, но вокруг темно. Только свечка горит в паре метров, выхватывая из тьмы собственный канделябр и стол вокруг себя… Явно стол, причем далеко не новый и уж точно не королевский: потрескавшаяся деревянная поверхность. Странно же. Тем более что канделябр очень красивый, в форме изогнутого цветочного стебля, а свечка вставлена в бутон.
Круг света колыхнулся и поплыл ко мне, переползая на того, кто взял свечу. Морщинистое, довольно уродливое лицо, глубоко утопленные раскосые глазки, а на руке, державшей канделябр, – семь пальцев!
– Очнулась? – не слишком вежливо спросил обладатель свечи. – Так вставай! Дело не ждет.
– Какое дело? – спросила я, садясь. – И не могли бы вы включить свет?
– Зачем?
– Без света не встану, – решительно сообщила я. Мало ли? Вдруг под ногами болото или провал в неведомые подземелья? Всего можно ожидать…
Недовольное фырканье, скрипучий щелчок – и под невысоким потолком разгорелась люстра. Ну как разгорелась… Тускловата, на самом деле. Да и не совсем люстра, так, два рожка с мерцающими шариками вместо лампочек.