Замок на песке. Колокол
Шрифт:
Все произошло настолько быстро, что Дора насилу глазам своим поверила. Вот процессия – все еще вереницей растянутая по дамбе на солнце. Вот пробоина в центре – на дальней ее стороне одиноко стоят двое рабочих. Слышно, как бурлит и булькает невидимая вода. Только колокол напрочь исчез. Толпа издала вопль – наполовину недовольный, наполовину одобрительный. Явившиеся на спектакль свое получали сполна.
Дора побежала по ступеням вниз и дальше, к озеру. Отец Боб Джойс теснил процессию назад, с дамбы, в то время как с обратного конца, с берега, дюжины людей напирали вперед. Кто-то – Дора не видела кто – провалился. Поднялся гам, один мальчик из хора плакал. Епископ, бросавшийся на солнце в глаза, все
Дора была теперь прямо у озера, по правую сторону от дамбы. От того, что случилось, она испытывала сильный ужас, смешанный с возбуждением. Отчасти она чувствовала, будто она в ответе за это новое несчастье, а отчасти – будто размеры его делают собственную ее выходку, – по сравнению с ним, простительной. Добравшись до края толпы, она искала случая глянуть на все вблизи. И тут кто-то ее очень грубо отпихнул. Позднее Дора говорила, что, если бы не тот отчаянный толчок, она бы и внимания не обратила, не заинтересовалась бы. Она развернулась поглядеть, что это за нахал ее пихнул, и увидела, что это Кэтрин. Оттолкнув ее и выбравшись из толпы, Кэтрин пошла по тропинке, которая вела вдоль озера к лесу. Дора снова обратилась к событиям на дамбе. Потом задумчиво повернулась вслед Кэтрин, которая уже отошла на некоторое расстояние и быстро удалялась. На уход ее никто не обратил ни малейшего внимания.
Мягко говоря, это было очень необычно: чтобы Кэтрин и отпихнула кого-то со своего пути; да и то, что Дора увидела в ее лице, тоже было довольно необычно. Понятно, она должна была расстроиться, но выглядела она странной и огорченной сверх всякой меры. Дора заколебалась. Вокруг было полно людей, но никто знакомый на глаза не попадался. Спустя минуту она начала продираться обратно через траву и двинулась по тропинке, которой пошла Кэтрин, стараясь не выпускать ее из виду. Кэтрин ускорила шаг и нырнула в лес. Дора побежала. Кэтрин и впрямь выглядит совсем странно. Конечно, не ее это, Доры, дело. Однако она встревожилась и хотела удостовериться, что все в порядке.
В лесу-то она начала ее нагонять. Тропинка была завалена прутьями и ветками, сломанными бурей. Кэтрин впереди спотыкалась. Потом она тяжело упала, а когда поднялась, подоспела Дора.
– Кэтрин, подождите меня! У вас все в порядке?
Кэтрин была одета в старомодное платье для тенниса, теперь оно было в грязных пометинах от ее падения. Она пригладила платье и пошла помедленнее, не обращая внимания на Дору. Похоже, она плакала. Дора, которая не могла идти с ней рядом по узенькой тропинке, шла следом, теребила за плечо и спрашивала, все ли у нее в порядке.
Спустя несколько минут Кэтрин, отмахнувшись от Доры, приостановилась и, повернувшись вполоборота, сказала:
– У меня все в порядке, когда я одна.
Лицо у нее было странное, глаза широко распахнуты.
– Мне так жаль, – сказала Дора, не зная, оставить ее в покое или нет.
– Вот видите, – сказала Кэтрин, – это все из-за меня. А вы и не знали, да? Это был знак.
Она пошла дальше.
Дора, глядя ей в лицо, думала: Кэтрин сошла с ума. Мысль эта сразу стукнула ей в голову, когда ее грубо отпихнули в сторону, но тогда она показалась слишком фантастической, чтобы брать ее в расчет. Накануне-то Кэтрин казалась совершенно нормальной. Ни с того ни с сего люди с ума не сходят. Дора, никогда с сумасшедшими не сталкивавшаяся, стояла, похолодев от страха и ужаса,
Когда она скрылась между деревьями, инстинкт стал подсказывать Доре: надо мчаться что есть мочи обратно в Корт, за помощью. Но она решила, что важнее бежать за Кэтрин и уговорить ее вернуться. В таком состоянии она может заблудиться в лесу, и ее не найдут. Не хотелось Доре и оказаться в дураках или наделать снова шума. Она, в конце концов, может и ошибаться относительно Кэтрин, а поднимать ложную тревогу, когда голова у всех и так кругом идет, будет более чем некстати. Она кинулась дальше и вскоре увидела впереди белое платьице Кэтрин.
Тут Доре пришло в голову, что они вот-вот окажутся поблизости от амбара, а там, может быть, все еще Пол. Это придало ей сил, и она припустила вперед, не переставая звать Кэтрин. Кэтрин внимания не обращала и, когда она во второй раз догнала ее, разговаривала, похоже, сама с собой. Глядя в это пылающее, обезумевшее лицо, Дора поняла, что инстинкт подсказывал ей правильное решение. Она схватилась за платье Кэтрин и принялась кричать Полу. Так они и вышли на поляну у амбара: Кэтрин, рвущаяся вперед, и Дора, с криками цепляющаяся за нее. Из амбара никто не откликался. Пол, должно быть, ушел – как впоследствии выяснилось, он вернулся в Корт по бетонной дороге звонить лондонскому коллеге. Дора с Кэтрин были в лесу одни.
Дора перестала кричать и сказала Кэтрин:
– Ну, пойдемте же домой, ну, пожалуйста.
Не оборачиваясь, Кэтрин оттолкнула Дору и ясным голосом сказала:
– Оставьте меня, Христа ради.
Дора, в которой наравне с тревогой начала потихоньку просыпаться злость, сказала:
– Знаете что, Кэтрин, кончайте эти глупости. Пойдете сейчас же со мной.
Кэтрин обернулась к ней, оскалясь вдруг в улыбке, которая напоминала ядовитые неувядающие улыбочки ее брата, и сказала Доре:
– Господь простер свою десницу. Белыми одеждами не скрыть порочного сердца, не войти во врата. Прощайте.
Они уже миновали волнорез и добрались до того места, где тропинка была совсем близко к краю и со стороны озера ее подпирал высокий камыш. Полоса из тины и зеленых водорослей пролегала меж берегом и чистой водой. Кэтрин отвернулась от Доры и вошла в воду.
Она рванулась так быстро, устремившись прямо через камышовую изгородь, что Дора осталась стоять, разинув рот и глядя на то место, откуда та только что скрылась из виду. Из-за камышей доносилось шумное хлюпанье. Дора вскрикнула и тронулась следом. Без колебаний ринулась она через зелень, снова вскрикнула, почувствовав, как уходит из-под ног земля. Она почти по колено увязла в тине. Кэтрин сумела сделать еще пару шагов и была чуть поодаль. Почти неторопливо, как трусиха купальщица, приседала она в вязком месиве из водорослей и илистой воды, изо всех сил стараясь забраться подальше от берега. Она легла на бок, и плечико ее платья, все еще странно чистое и белое, виднелось над водой.
Дора окликнула Кэтрин, потом вновь закричала. Только кто услышит? Все так заняты и так далеко. Она потянулась вперед, пытаясь дотянуться до Кэтрин, потеряла равновесие и шлепнулась туда, где было глубже. Вода захлестнула ей лицо. Яростно стараясь удержать голову наверху, она чувствовала, как скользкие водоросли тащат ее за конечности. Отчаянным усилием она все-таки подтянула под себя ноги и села в тину; вода доходила ей почти до горла. Впереди бултыхалась Кэтрин. Она теперь основательно погрузилась в воду – в нее, похоже, вцепились водоросли, и видно было, как их плети скачут вокруг одной из ее бьющих по воде рук. Дора потянулась вперед и ухватила-таки Кэтрин за руку, вновь и вновь повторяя ее имя, а потом завопила громко, пронзительно, что было мочи. Она попыталась потянуть Кэтрин на себя.