Замок на скале
Шрифт:
Кристофер Стэси, рослый и недалекий красавец и сердцеед, был недостоин такой супруги. Возможно, когда-нибудь она и сама поняла бы это. Впрочем, все женщины, когда любят, глупы, а эта, видимо, из тех, кто хранит веру и верность хотя бы потому, что в Писании сказано, что жена должна любить и почитать мужа.
Ричард ударил кулаком по резному подлокотнику.
– Довольно, миледи! Ваш обожаемый супруг, которому вы подарили титул шенлийских баронов и которого сейчас пытаетесь оправдать в моих глазах, был и остался всего лишь лакеем при герцоге Кларенсе. И по его
Лицо леди Деборы побледнело еще сильнее. Хотя это и казалось уже невозможным…
– Сознался… под пыткой…
Она покачнулась, и Ричард с досадой подумал, что она вот-вот потеряет сознание. Однако леди Деборе удалось взять себя в руки.
– Ваше высочество, умоляю, вспомните о милосердии. Заклинаю молоком женщины, вскормившей вас, – пощадите его! Пречистая Дева! Да ведь под пыткой человек может сознаться в чем угодно. О, милорд, он всегда был так нежен, а мука… огонь… Милорд, он оговорил себя, это ясно каждому, кто знает, как умеют работать ваши палачи. Ах, ваше высочество, пощадите невиновного!
Она бросилась на колени и поползла к Ричарду, нашла его руку, припала к ней горячими губами. Ее душили рыдания.
Ричард был удовлетворен. Это и было ему необходимо. Теперь она мягче воска, и он может добиться от нее всего чего угодно. Но он не спешил. Странное и сладкое это чувство – видеть обращенное в прах человеческое существо. Он еще не забыл, как резка была с ним баронесса Шенли, когда защищала от него Анну Невиль… Он никогда ничего не забывал и сейчас, глядя на рыдающую у его ног Дебору, испытывал острое наслаждение. Однако долго это не могло продолжаться. Если ее не остановить, она вскоре утратит разум.
Он резко поднялся и оттолкнул женщину.
– Успокойтесь, миледи!
Дебора, дрожа и всхлипывая, снизу вверх смотрела на него. Ричард наклонился и поставил ее на ноги.
– Сегодня утром король Эдуард подписал смертный приговор вашему супругу, Джону Стэси и Томасу Бардету. Завтра в полдень их казнят на площади Тайберн.
– О нет!..
Ему опять пришлось поддержать ее и встряхнуть.
– Выслушайте меня! Я могу обещать вам, что вашего супруга не будет завтра в Тайберне, но при одном условии.
Глаза Деборы пронзительно засияли.
– Все что угодно, ваше высочество! Все что угодно!
Ричард оставил ее и, прихрамывая, прошелся по покою.
– Для того чтобы Кристофера Стэси завтра не повезли в телеге на виселицу, вам необходимо припомнить события, произошедшие несколько лет назад. Но припомнить очень подробно, ибо от этого зависит, будет ваш супруг повешен или нет.
Герцог обернулся.
– Итак, миледи, вспомните утопленницу, выловленную в заводи близ Барнета. Кто была эта женщина?
Баронесса Шенли перестала всхлипывать, глаза ее расширились.
– Ну же! – торопил Ричард.
– Эта утопленница… – побелевшими губами начала она. – Эта утопленница была принцесса Уэльская Анна.
Ричард пожал плечами.
– Мне не о чем больше
– Нет, милорд, нет! Пощадите! Чего вы хотите от меня?
– Правды! – взревел Глостер. – И помните, от ваших слов зависит слишком многое, чтобы вы могли позволить себе роскошь лгать!
От слов герцога Дебора шаталась, словно тростинка под порывами ледяного ветра.
Ричард выдержал паузу. Надо дать ей подумать. В том, что баронесса колеблется, он видел подтверждение своей догадки. Но он хотел получить признание. И Дебора не выдержала:
– Простите, ваше высочество. Я взяла грех на душу. Эта утопленница была не Анна Невиль. Тело ее было изуродовано, но тем не менее можно было понять, что это другая женщина.
Ричард перевел дыхание.
– Зачем вы солгали? Вас вынудил Кларенс?
– Нет, – просто отвечала Дебора.
– Зачем же тогда?
Дебора молчала. Она была слишком измучена, чтобы измышлять увертки, но и отвечать она не могла. Ричарду снова пришлось напомнить о том, какова цена ее словам.
– Мне хотелось помочь принцессе, – тихо проговорила Дебора.
– Зачем? Это же абсурд. Куда она могла скрыться?
Ему словно клещами пришлось вытягивать ответ. Дебора не знала, где была намерена искать убежище Анна Невиль. Однако ей необходимо было исчезнуть хотя бы на время. В день смерти графа Уорвика она была так потрясена, что призналась Деборе в том, что носит дитя. И баронесса, осознав, что это не может быть отпрыск принца Уэльского, сочла за лучшее помочь Анне скрыться, дабы она могла утаить свой грех.
Ричард был поражен, но не подал вида. Бесстрастным голосом он осведомился, от кого могла забеременеть принцесса Уэльская.
Дебора отвела взгляд.
– Милорд, были обстоятельства, в которые ее высочество никогда меня не посвящала.
– И все же? Ведь вы были близки с ней как подруги. Неужели не возникло ни единого подозрения?
«Если она начала говорить, то раскроется до конца. Летящий с горы камень редко останавливается».
Однако Дебора, немного поколебавшись, заявила, что ничего более не знает. И это было не исключено, но Ричард предпочел удостовериться.
– Я вам не верю, мадам. И вижу, что зря затеял весь этот разговор.
Глаза баронессы расширились.
– Что вы имеете в виду, ваше высочество?
– Вы неискренни со мной. И у меня исчезло желание ходатайствовать о вашем муже перед королем.
– Милорд, но ведь я… я могу ошибиться!
– Хотите, я назову имя человека, которое у вас на уме? Но тогда я и пальцем о палец не ударю ради вас.
Теперь баронесса была готова на все. Ричарду больше не понадобилось усилий. Дебора заговорила и назвала имя Филипа Майсгрейва. Ей казалось, что Анна Невиль неравнодушна к этому рыцарю. Их многое связывало в прошлом, и именно Филип Майсгрейв разыскал Дебору, когда пытался помочь Анне выбраться из Лондона. Позднее, когда она служила у герцогини Изабеллы, та как-то проговорилась, что ее сестра влюблена в неровню. Она не назвала имени, но Дебора подумала тогда об этом человеке.