Замок Оборотня
Шрифт:
Мне вдруг вспомнились хранители, но спрашивать я ни о чем не стала.
– Они вырубали леса, – продолжал Лерий, – иссушали озера, копали шахты и убивали… убивали… убивали. И тогда звери собрались на великий совет, понимая, что лишь единство станет их спасением. Представьте, Ким, темный ночной лес, горящие в сумраке глаза тысяч и тысяч животных и лунный свет Геарры, великой жены Адана, нашего солнца. Говорят, именно Геарра в ту ночь даровала каждому зверю иную форму, в которой он мог стоять прямо, как пришельцы, говорить на их языке и делать то же, что способны делать они. Наутро в лесах были уже не звери – войско, способное
Я споткнулась и остановилась, удивленно глядя на Лерия, а тот, улыбнувшись, напомнил:
– Мы ведь говорим о легендах, Ким.
– Да, конечно. – И я продолжила идти рядом с ним.
– Это оказались особые существа, – вернулся к рассказу лорд с фиолетовыми волосами, – существа не с одной, с тремя сущностями. Они могли быть людьми – и тогда в их власти было изобретать, строить, создавать, могли стать зверьми – идеальная форма для восстановления сил, отдыха, роста, а могли принять промежуточную форму и в этом состоянии сносили поселения пришельцев, обладали невероятной силой, отличались агрессией, жестокостью и не ведали жалости. И смерть… Смертей стало также три, Ким. Убив зверя, пришельцы пробуждали монстра, убив монстра, получали человека, который помнил все, был способен передать о случившемся своей стае и мстить, мстить и снова мстить. Говорят, когда пришельцы прибыли в Великие Грани, их было более ста миллионов… Спустя два года семь десятков плащей запросили о мире.
– Всего семьдесят? – ахнула я.
Лерий передернул плечами и безразлично заметил:
– Им очень не повезло оказаться на территориях стаи Северных Гор, но откровенной глупостью было нападение на Гаэльскую рощу, в которой традиционно обучается молодняк стаи. После такого альфа отдал приказ на уничтожение.
Пришельцев же были миллионы…
– В той войне не обошлось без жертв, – продолжил лорд, – многие погибли, некоторые, пережив две смерти, стали людьми… Город Семи Героев, Гаэрд говорил о нем?
Молча кивнула.
– Да, им пришлось строить города. – Лерий вновь задумчиво посмотрел на стены замка. – А также в их руках, уже только руках, без возможности стать лапами, оказались все технологии пришельцев, в том числе механизмы для создания порталов между мирами.
И я вновь заслушалась.
– Шли годы… – Лерий вдруг взглянул на меня и спросил: – Как вы думаете, на что способны те, кто оказался лишен возможности жить в лесу, мчаться по зеленой влажной траве, вгрызаться в добычу? Кто больше не мог петь по весне с волчицами и следовать за очаровательным хвостиком своей избранницы?
– Не знаю, – едва слышно ответила я.
– Они были способны на все, Ким. – Лерий улыбнулся мне. – Сотни мужчин, лишенных возможности любить и быть любимыми, оказались способны на все, и не прошло пяти лет, как технологии пришельцев были освоены, и более того – в нашем распоряжении оказалась не доступная их пониманию энергия, которую вы, быть может, назовете магией. – Вновь улыбка, и ожидаемое мной уже: – И они научились пересекать Грани и получили доступ к тому, о чем не смели и мечтать. К тому, ради чего стоило жить.
– Богатства других миров? – предположила я.
Лерий взглянул на меня и рассмеялся. Он хохотал искренне, но с ноткой грусти и, отсмеявшись, пояснил:
– Женщины, Ким. А ради чего, по-вашему, стоит жить?
– Мм, деньги? – предположила я.
– Деньги?! – Лерий
И я вновь остановилась прямо на дороге. Как-то вдруг приятно стало ощущать себя ценной, важной, жизненно необходимой. Той, ради которой стоит жить. И странно даже подумать, что твоим взглядом мужчина фактически измеряет свой успех, свои победы.
– Судя по выражению растерянности на вашем лице, я вас удивил, – тоже остановившись, произнес Лерий.
– И сильно, – искренне призналась я. – В моем мире все… не так.
– Вы так думаете? – На его губах заиграла чуть снисходительная улыбка. – Видите ли, Ким, в нашем мире мужчины достаточно честны в первую очередь с собой, а потому эта истина не скрывается, а в вашем… В вашем мире войны нередко разгорались из-за женщин и всегда затевались исключительно ради женщин. Различие лишь в том, что в вашем мире мужчины недальновидно стремятся получить лучшую женщину, в нашем – исключительно свою.
– Свою? – удивленно переспросила я.
– Свою, – все так же с улыбкой подтвердил Лерий. – Ту, что приятна сердцу, желанна телу, значима взгляду и жизненно важна мужчине.
– Красиво, – прошептала я и вспомнила… Сонхейда.
– Что-то не так? – мгновенно вопросил чуткий к моим эмоциям Лерий.
– А вы рассказывали про город и вообще легенду, – напомнила я.
Лорд с фиолетовыми волосами улыбнулся, кивнул и продолжил:
– Получив доступ к новым мирам, лишенные зверя мужчины начали поиск спутниц жизни. Одни искали лишь несколько дней, другие – месяцев, единицы – годы, но все возвращались, ведя ту, что избрали. И города наполнились жизнью, в них зазвучал детский смех и горячо запылали очаги…
Лерий вдруг замолчал, вскинув голову, посмотрел на крепостные стены.
Долго стоял и смотрел, несколько минут, наверное, а я молча ждала продолжения. И дождалась.
– Сначала это казалось случайностью, после странностью, затем болезнью… – с горечью произнес он.
И я вспомнила Лесли, ее испуганный взгляд и полет вниз.
– Они не хотели жить, да? – тихо спросила у лорда.
Он вздрогнул, удивленно взглянул на меня и тихо ответил:
– Да, Ким, они не хотели жить и гибли. – Он вновь вскинул голову. – Их берегли, за ними следили, но проходили годы и рано или поздно… До совершеннолетия своих детей не дожила ни одна.
Горло сжало спазмом, я не могла ничего сказать, даже если бы и захотела… но я не хотела, не могла.
– И Грани были закрыты, – продолжил Лерий. – А ваши женщины оказались под запретом. Ваш мир оказался под запретом, и мы называем его мертвым.
– Только наш? – Я задала вопрос очень осторожно.
– Ваши женщины идеально подходят нашей человеческой форме, – запоздало понимаю, что вот этот на местных совершенно не похожий лорд тоже является оборотнем. – Во всем подходят. Физические параметры, генетическая совместимость, прекрасное тело, удивительные глаза… Ваши женщины прекрасны, Ким.