Замок Опасный
Шрифт:
Прошло немало времени, прежде чем Эрвольд снова посмотрел на своего потомка.
— Понимаю. Да, должен сказать, у тебя есть преимущество. Если твои расчеты верны, так же как и твои предположения.
— Хочешь сказать, что это пересилит любое неблагоприятное расположение звезд?
— Во всяком случае, отчасти нейтрализует его. Больше ничего не знаю.
— Этого достаточно. Ты оказал мне неоценимую услугу, предок.
— Рад слышать. Ты, похоже, способный молодой человек и достойный носитель нашего родового имени.
— Спасибо… дед.
— Прежде чем ты
— Слушаю.
— Ты пытался связываться со мной таким образом раньше?
— Нет. А что, кто-то уже связывался?
— Понимаешь, не связывались, — сказал Эрвольд, — пару раз я ощущал странные прикосновения, возможно, кто-то пытался наблюдать за мной. Я не уверен.
— Понятно. Я тоже не вполне уверен, но, кажется, знаю, кто это был.
— Скажи им, чтобы отстали. Я ценю свое право на личную жизнь. Для будущих поколений я мертв. Оставьте меня в покое.
— Прости.
— Не за что. Этот взгляд в далекое будущее облегчил мне душу. Само осознание того, что будущее существует, внушает уверенность. Да будут боги благосклонны к тебе. Прощай.
— Прощай.
Одно движение руки — и экран потемнел.
Он вздохнул, встав с кресла, пересек комнату и остановился перед звездной картой. Долго разглядывал ее, о чем-то размышляя, затем покачал головой.
— Время самое что ни на есть неудачное.
Стены снова затряслись и приобрели странную форму. Подобные аномалии происходили регулярно в течение последнего получаса, но пока он мог не обращать на них внимания: комната защищала его. Впрочем, вскоре этой защиты будет недостаточно.
Время пришло. Нужно было как можно быстрее проделать путь до нижних уровней и немедленно приступить к выполнению плана.
Зал Мозга
Снеголап смотрел сквозь прутья клетки. Там, снаружи, происходило нечто странное. Пылали жаровни, горели свечи, и в воздухе висел тяжелый аромат благовоний.
Снеголапу все это совсем не нравилось, но он только что едва не сломал себе несколько когтей, пытаясь выбраться из клетки. Бесполезно. Все, что он мог, — наблюдать за происходящим, ну и демонстрировать свое осуждение. По крайней мере, он мог дать им понять, что это ему совсем не по душе.
Белоснежный зверь не привык сосредоточенно размышлять, но сейчас, когда у него появилось достаточно времени, начал думать о том, что делать дальше, если вообще можно было что-нибудь сделать. Он попытался расположить свои возможные действия в определенной последовательности. Сперва нужно выбраться из заключения. Потом оторвать головы всем находившимся в помещении.
Нет, не пойдет. Проклятая ведьма слишком уж сильна. Прежде всего — вырваться. Потом — смыться, чтобы та безволосая самка с магическими способностями не смогла снова заточить его в клетку. Затем — найти своего приятеля Джина и ту, другую, которая ему очень нравилась, — Линду. Потом? Что ж, если Джин, Линда и он снова встретятся, все будет в порядке, можно будет ни о чем не беспокоиться, кроме того как попасть назад домой…
Домой. Он никогда особо об этом не думал, но что такое — дом? Хижина,
Его охватила тоска по дому. Но там у него не было ничего, кроме хижины и нелегкой жизни. Иногда он чувствовал себя одиноким — довольно часто, и ему очень хотелось чьего-то общества. Последний раз он делил хижину с кем-то еще много лет назад. Да, это было очень одинокое существование среди бескрайних ледяных полей. Но другой жизни он никогда и не знал.
А здесь ему даже нравилось. Порой было весьма забавно, да и еда оказалась вкусной. Хватало и славных потасовок, слегка приправленных опасностью. Да, это ему нравилось. Хотя, с другой стороны, со временем могло и наскучить. Но в целом перспектива остаться тут навсегда огорчала его не настолько сильно, как он мог бы ожидать.
Ему недоставало Джина. Почему-то ему очень нравился этот невысокий гладкокожий парень. Почему — он не знал. Да это и не имело значения.
Великое Белое Безмолвие! Ему как никогда хотелось вырваться из этой клетки. Чем, во имя Снежной Королевы, они там занимаются? Над чем-то колдуют, что ли?
Он снова подумал о Джине и Линде и о том, что они делают сейчас, и вообще о том, все ли с ними в порядке. Им могла угрожать опасность. Это его слегка встревожило. Он снова схватился за прутья и потряс их. Клетка загремела, и солдат повернулся в его сторону. Чтоб тебе провалиться, безволосая бочка. Направь свой грязный взгляд на кого-нибудь другого.
Бесполезно. Снеголап сел и прислонился широкой спиной к задней стене клетки. Мысли его снова вернулись к друзьям. Почему-то он был убежден, что Джин в опасности. Насчет Линды он не был столь уверен. Но абсолютно не сомневался, что Джин сейчас нуждается в его помощи. Он понятия не имел, откуда это ему известно, но знал точно.
Он почти видел Джина. Снеголап закрыл свои бешеные желтые глаза и понял, что действительно его видит! И в самом деле тот в беде.
Снеголап вскочил на ноги.
— Джин! — взревел он. — Я иду, старина!
Он чувствовал, что почти может коснуться приятеля…
Мелидия снова побрызгала благовониями на пылающие угли. Жаровня задымилась.
Она не была знатоком в визуализации заклинаний, хотя отлично их ощущала. Но сейчас ее восприятие окружавшей Камень магии стало столь отчетливым, что она видела — или ей казалось, что видит, — замысловатую сеть светящихся, натянутых почти до предела нитей, опутывавших Камень, словно паутина. Пока она читала первые строки Заклинания Отмены, паутина светилась и вибрировала, издавая звуки, подобные божественной арфе.