Замок Осенних Ветров

Гладкая Юлия Борисовна

3

В доме деда Митрофана всегда пахло яблоками, и, хотя особых запасов или личного яблоневого сада у него не было, но запах этот в доме жил, причем жил сколько себя помнил Дракон.

В полутемной комнате, где больше всего места занимала печь, почти не было мебели, тем более не было телевизора или хотя бы радио, да тут и электричества не было. На вопрос, почему дед его не провел, Митрофан отмахивался и говорил, что так роднее, чего именно роднее было непонятно. В детстве непонятно, а сейчас... Зажженные в подсвечниках из бересты хрупкие свечи озаряли дом странным, неземным светом. Они мерцали и переливались, от каждого, даже самого легкого дуновения, огоньки их начинали колебаться, отчего в комнате возникало невнятное, тревожное, но в тоже время загадочное и манящее движение. Движение теней, течение времени, и было в этом что-то магическое, особое. В детстве Дракон не задумывался над этим, не очень любил он и скользящие блики, и кружевные огоньки. Не то чтобы они пугали его, но становилось тревожно на душе. Теперь же, повзрослев, и войдя в комнату, наполненную яркими огоньками, давно не бывавший здесь Дракон (а давно это и впрямь давно - с детства!) понял, что вкладывал дедушка, говоря 'так роднее'. Не

было в Замке Осенних Ветров электричества. Да и к чему оно там, где горит очаг, пылают свечи, плача воском, когда поют менестрели и вальсируют пары, а в воздухе, среди многочисленных шпилей, кружатся драконы. К чему в таком мире телевизоры и лампочки Ильича? Полутень, полумир... Нереальный и в тоже время такой живой, такой необходимый всем тем, кто находит дорогу сюда. Мир магии и волшебства, собственный мир для каждой потерянной души...

Дедушка сидел за столом, накрытым на двоих:

– Нагулялся?

Данил еще раз окинул взглядом комнату и сел на свободный стул, взял ломоть хлеба и намазывая его маслом, сладко потянувшись, ответил:

– Ага!
– после чего откусил свежеиспеченный каравай и принялся уплетать не то поздний обед, не то ранний ужин за обе щеки.

Дед ел медленно, чинно, так сказать, периодически с улыбкой поглядывая на внука. За время еды он не обмолвился более ни словом, но во взгляде его читалось, что он уже знает о грядущем разговоре и, в общем-то, к нему готов. Наконец последняя капля чая исчезла из кружки, стол был убран и накрыт свежей скатертью, а свечи подправлены в своих берестяных футлярах. Только тогда Митрофан сев в кресло-качалку сказал:

– Ну, спрашивай, я же вижу, что не терпится.

Дракон откликнулся тут же:

– Ха! Конечно, не терпится! Я такой путь проделал, чтоб тебя увидеть, чтоб все рассказать. Я же сразу понял, как только увидал Замок, что тебя в нем ждут, а когда вошел сюда вчера и увидал все эти свечи, так точно сообразил, это я когда маленький был, они меня настораживали, да и родители говорили, что ты всякой ерундой мне голову забиваешь. А тут я увидел и вспомнил, что ты всегда так жил, и в Замке так же живут, ты же свой! Тебе же туда надо!

Старик повел рукой по бороде:

– Ты погоди горячиться, увидел, вспомнил, это ты, конечно, молодец, а родители... Ну что ж, ты их не суди, не все как ты в сказки верят.

– Так ведь и я из-за них не верил, я же чуть все не забыл!

– Нет, ты бы не забыл. В тебе с детства драконья кровь играла, всегда ты чего-то искал, что-то хотел узнать. Вот поэтому, когда время пришло, ты и нашел дорогу, - улыбнулся Митрофан.

– Нашел, дедушка, вот теперь тебя с собой зову. Я уверен, ты там был, иначе откуда бы такое сходство, только почему не вернулся? Почему не остался в Замке? Если ты дорогу забыл, так я покажу!
– Данилу не терпелось отправиться в путь.

– Почему, почему... Потому! Дорогу, если раз она тебя нашла, забыть уже нельзя, - сказал дед и погрозил пальцем толи внуку, толи неведомой дороге.

– Ну тогда я не понимаю, - Данил отодвинул кружку и скрестил руки на груди.

– А ты слушай, да не перебивай!
– Митрофан взлохматил волосы внука.
– Ох, давно же это было.

Странник.

Замок Осенних Ветров оставался позади. Его высокие, словно сотканные из паутинок, башенки с их хрустальными мостами, становились все меньше и меньше. Разноцветные флаги, колышась на ветру, казалось, радостно машут вслед уходящему, а может они приветствовали Вернувшихся? Некоторые жители Замка смотрели с удивлением на него, ещё бы, ведь каждый мечтает найти дорогу в этот замок, отнюдь не всем это удается, но те, кто находит сей путь, становятся по-настоящему счастливы, а вот человек, который УХОДИТ из Замка, как же так?! Неужели ему не по нраву свобода и волшебство этого места? Они не могли его понять. Поскольку совсем недавно сами нашли сюда дорогу, и все им казалось новым и необыкновенным, да в принципе так и было. Некоторые провожали его с улыбкой на устах, и кричали вслед: 'Возвращайся, мы будем тебя ждать!' Но таких тоже было немного, большинство не обращали внимание на его уход, и это было правильно, поскольку он не впервые покидал ставшие родными стены, легкие башенки и бездонное небо, в котором кружились драконы. Он был просто странником и не мог долго находится на одном месте, дорога звала его за собой. Пожалуй, он был единственным из всех, кого дорога провожала не только до ворот, но, и наоборот, от них, в мир полный забот, дел и обыденности. То есть в самый обычный мир, самых обычных людей, который мы с вами видим за окном ежедневно. В мир, где место сказкам совсем не осталось, где люди не успевают мечтать и верить в чудеса, потому что дом, быт и работа поглощают их полностью, сковывая их 'Я', заставляя забыть самих себя. И многие считают, что так и надо жить, что иначе не сможешь удержать этот бешеный ритм жизни, кстати, эти слова тоже придумали те, кто не смог бы при всем своем желании вырваться из городской, и не только, суеты. А остальные поверили им, поскольку надо же хоть во что-то верить в мире без чудес. В мире, где было столько необычного среди самых банальных вещей, только не все это понимали и видели. Именно в этот мир и направлялся Странник, направлялся не в первый и, конечно же, не в последний раз. Зачем? Да затем, чтобы подбросить открытки с картинками Осеннего Замка, чтобы написать слово ВЕТЕР, на чьем-то заборе, чтобы рассказать о драконах малышам, играющим на детской площадке. Вы скажите, что все это хулиганство чистой воды? И что дети не должны разговаривать с незнакомыми взрослыми? Но это отнюдь не так, эти слова произнесут те, о ком я говорил чуть выше, те, кто не может летать, но хуже того, НЕ ХОЧЕТ! И, что ещё страшнее, другим не позволяет думать об этом. А дети, дети вырастут, и кто-то никогда не вспомнит Странника, повествующего о прозрачных небесах и населяющих их драконах, а кто-то однажды ночью проснется, посмотрит на небо и поймет, что пора надеть свои крылья. Кто-то, но не все... Ветер лизнул щеку Странника, словно щенок, соскучившийся по хозяину, хотя нет, по другу, так будет вернее. И полетел с ним рядом, иногда забегая вперед, а иногда подталкивая в спину невидимыми лапами, оставляя следы в пыли у дороги и заставляя колыхаться травы. Иногда по пути попадались одуванчики и тогда их белые парашютики ещё долго плыли рядом со Странником, очерчивая контуры ветра. Дорога бежала легкой лентой среди холмов, поросших лесом, и лугов, то неожиданно выводя к околице какой-нибудь неизвестной деревеньки, то стараясь обогнуть большим кольцом село.

Эта дорога сама вела Странника к одной ей известной цели. К тому городу, в котором сейчас кто-то остро нуждался в подсказке, что надо сделать лишь шаг, шаг в сказку, в самого себя, да просто поверить в несбыточное и найдется та тропинка, что приведет к Замку. Как жаль, что не все на это решались. Когда-то Странник тоже не верил в то, что можно уйти навстречу солнцу, не боясь потерять нажитого. Он работал, строил дом и быт, не поднимал головы к небу... А что там на небе? На что смотреть? В общем, был нормальным человеком. Пока однажды не увидал Идущего По Дороге. Идущий был молод и улыбчив, на вопрос как же он без дома, Идущий сказал, что его дом существует, просто он до него не добрался, а все то, что зовем мы бытом, всего лишь хлам, ведь его нельзя забрать с собой в посмертие, так стоит ли тратить на него жизнь? Зато в дороге есть все, и чудеса, и новые страны, и верные друзья... Конечно, коварные враги и темные леса тоже встречаются, но разве без этого жизнь была бы интересной? И он ушел. А Странник начал все чаще глядеть на дорогу и выискивать глазами его фигуру, шагающую в облаке пыли и аромате путешествий. Но нет, никто не приходил, и некому было рассказать о дорогах и морях, об облаках и ветре, некому было, потому что все, кто жил рядом, не обращали на это внимания, потому как некогда. А Странника начали мучить сны, в которых величественные корабли поднимали паруса и плыли навстречу неведомому, как башни замков становились серебристыми в зыбком свете луны, как белоснежные кони мчались по лугам, где не ступала нога человека, и многое другое. И сны эти становились все ярче, все отчетливее, зовя за собой, маня к себе, и ветер, ветер был всегда в них, то легкий, то жгучий, он рвал одежду и пел о странствиях. А на дворе уже стояла осень, со своими дождями и кружащимися листьями, с тонкими паутинками, что задевали лицо и уносились прочь в своё никуда, из своего ниоткуда. Осень уже была полноправной хозяйкой и украшала мир по-своему, в любимых ею золотисто пунцовых цветах. И в такой вот осенний день Странник не выдержал, ночью его снова манило море, ветер и дорога. И он встал пораньше, чтоб никто не видел, как он покидает родной, но отчего-то ставший чужим город и делает шаг навстречу солнцу, которое поднимается над горизонтом, в бесконечно огромном небе. Теперь он видел это небо, и он шагнул в него...

С тех пор его называли Странником, потому что нигде он не мог пробыть дольше, чем позволяла ему дорога. Поскольку где-то там, за невидимыми отсюда горами и неслышимыми реками, поднимались города, в которых томились такие же несчастные, как и он сам. Но не было у них Идущего, позвавшего за собой, не было того, кто смог бы рассказать о мире за горизонтом и указать на небо, распахнувшие свои ладони над всеми своими детьми. Даже теми, кто ни разу не смотрел в него. И Странник отправлялся в путь, беря с собой только ветер и желтые листья, которые он складывал в букеты и дарил девушкам, а те удивлялись и останавливались присмотреться к странным подаркам. И те из них, кто начинал рассматривать бордовые и золотые лепестки осени, кто чувствовал аромат ветра, летящего над просторами других земель, кто слышал его голос, звавший за собой, те иногда переставали бояться потерять то, чего нет, и шли за своею судьбой. Влюбляясь всем на зло с первого взгляда, создавая произведения искусства подобных которым никогда не было, да и не будет, открывая новые грани мира и горизонты науки, потому что все это тоже было решением перешагнуть через обычную жизнь, во что-то новое. И сделав этот шаг, счастье само находило их, ведь их не так уж много, нашедших самих себя среди бездонной суеты. Странник писал мелом на асфальте и брусчатке волшебные слова Осени, которые услышал от Менестрелей Замка, и эти слова пробуждали в душах странное чувство давно забытого праздника, которое приходит к нам только в детстве, и исчезает, когда мы перестаём в него верить. И если вы, проснувшись утром, не можете найти себя в этом безумном мире, значит, во сне вы видели летящих коней и хрустальные башенки невиданных замков. Значит ночью по вашей улице прошел Странник и его ветер, которые и принесли вам на своих крыльях эти сны.

Странник улыбнулся, разглядывая стены домов, и порадовался, что нашел выход из таких же, как ваши, узких улочек. Ветер толкал его в спину, направляя дальше, дорога указывала путь, и Странник шел по ней, ища одиноких и заблудших, забытых и потерявшихся, то есть тех, кто обязательно придет рано или поздно в его дом, дом ставший родным для всех, таких же, как он. В тот самый Замок, что вы рисовали в детстве, что видели на открытках без подписи, на дороге, начертанный будто бы прутиком, что держала непослушная детская рука. И так же, как Страннику, вам захочется отыскать его. И, конечно же, дорога вам в этом поможет, а как же иначе!

Странник сел у обочины дороги, чтобы перекусить, посмотрел на карту своего путешествия и улыбнулся, вспомнив недавнего собеседника, который спросил где же его дом, и Странник, подумав, ответил словами Идущего, того самого, что подарил ему веру в чудеса. Он ответил, что дом его существует, просто он до него еще не добрался.

И попрощавшись, Странник ушел своей дорогой, никогда она дважды не приводила к одному и тому же порогу, кроме порога, ставшего приютом для всех, кто обрел счастье в этой жизни, решившись на полет мысли и поверив в фантазию. И этот порог был там, вдалеке, за стенами, увитыми плющом, за рвом, подернутым ряской, через который был опущен некогда поднимающийся мост. У башен, сплетенных из снов, под небом, в котором кружили золотые осенние драконы. Дом был, и имя ему было Замок Осенних Ветров, в который он, конечно же, вернется, вот только позовет за собой новых его обитателей...

Свечи догорели до половины. Смешиваясь с ароматом яблок, струйки дыма улетали к потолку, а оттуда куда-то ещё, намного дальше, возможно, что даже к Замку, потому что он звал их к себе, звал сквозь ветер, с помощью ветра, на его крепких крыльях.

Дракон потянулся к самовару, наполнил свою чашку, подул и маленькими глотками начал пить. Дед тоже пил чай, и пили они его в полной тишине.

– Знаешь, дедушка, я когда-то слышал песню, или стих, точно не скажу:

Ты мне просто поверь, замок в небе существует,

Я войду в эту дверь, если только захочу.

Может быть, в нём дракон одинокий тоскует

И дыханием своим зажигает свечу,

Ты мне просто поверь, что дракон этот цветочный,

На его голове возвышается венок,

А свечу он зажёг, чтобы быть предельно точным,

Если кто-нибудь, вдруг заглянет на огонёк.

Ты поверь, без него станет мир не интересен,

Изумрудный дракон знает музыку души,

Потускнеет вся жизнь, если в ней не будет песен,

Будто кто-то свечу у дракона потушил.