Замок с охотничьими угодиями
Шрифт:
– Но тогда, если я соглашусь, – рассудительно заметил Пeтрович, – мне надо будет заручиться не только согласием вашего клиента, но и матери несовершеннолетнего наследника?
– Совершенно верно, – ответил нотариус. – Я уже сказал про непростые отношения в большой семье. И самые напряженные между младшим братом покойного и его вдовой. Так что он не может с ней обсуждать этот вопрос. И, если вы примете мое предложение, то убеждать ее согласиться с вашей миссией опекуна придется вам. В этом и заключается ваша задача. Если вы получите ее согласие, то суд тут же заверит ваше право опеки.
– Другими словами, – усмехнулся Пeтрович, – на завтрашний
– Если вы откажетесь, то я успею отменить бронь, – сказал нотариус.
Полет
Нотариус спал, закутавшись в плед, а Пeтрович потягивал виски и смотрел в иллюминатор. Темнота за бортом усиливала воображение.
Свое согласие он дал только утром. Вечером он посадил нотариуса на такси, а сам пошел обсуждать возможный отъезд с женой: «Дорогая, ты отпустишь меня на пару недель?». Владу в такой час звонить было более, чем поздно. Там у них скоро рассвет.
Он позвонил следователю утром. И только тогда, когда Влад сказал, что дело об отравлении наследника дворянского рода находится в его производстве, он принял решение, позвонил фрау Кламмер и попросил подготовить тетин дом к его приезду.
Они встретились с Эдером в аэропорту за два часа до отлета. Устроившись в лонже первого класса, они спокойно обсудили детали предстоящей работы, так, чтобы на эту тему в самолете не разговаривать.
На поверхности дело представлялось очень простым. Получить согласие вдовы, приложить к нему согласие младшего брата, и передать все бумаги Эдеру. А тот уже направит их в суд и потом в Восточную Европу. Правда, в этой схеме скрывалась маленькая засада. Правительственная комиссия в Восточной Европе, занимающаяся реституцией, не сможет не принять эти бумаги. Но, в силу сложившихся обстоятельств, она установит ограничения на права опекуна. Например, лишить Пeтровича права отчуждения недвижимости, то есть продажи замка и охотничьих угодий. Но аудитору это было только на руку. Это облегчало предстоящий разговор со вдовой. Мадам, не волнуйтесь, ваши угодия никуда не денутся. Тем более, что по факту его статус опекуна окажется временным. Как только со вдовы будет снято подозрение в убийстве, она сможет истребовать свое право на опеку через суд.
Но именно в этой детали и скрывалась самая большая засада, далеко за пределами дела об опеке, и как раз на поляне старшего следователя по особо важным делам департамента полиции. Если вдова покойного и его младший брат готовы передать аудитору право временной опеки, значит, и та, и другой не являются виновными, а если являются, то уверены в том, что их вину доказать невозможно. Более того, если младший брат уже выразил готовность воспользоваться услугами аудитора, значит, не исключена возможность, что он уверен в виновности своей невестки, и что право опеки в этом случае перейдет к нему.
Пeтрович поежился. Вентиляция в салоне работала на полную мощь. Он допил виски и закутался в плед. Встречусь со Владом, узнаю детали, а там посмотрим, подумал он.
Расклад
– Доктор, это так здорово, – обнимая Пeтровича. сказал Влад, – что нотариус Элизы втянул вас в это дело. Вы же теперь запросто сможете расспрашивать подозреваемых. И наверняка что-нибудь обнаружите.
– А что буду делать я? – сделав глоток пива и вытерев усы, спросил Шнайдер.
– Шеф, –
– Влад, – добавил Пeтрович, – есть еще одно обстоятельство, где наш друг может оказаться полезным. Один из твоих подозреваемых работает в медицинском центре. Может, нам пригодятся связи твоего бывшего шефа со службой безопасности департамента здравоохранения?
– Доктор, – Шнайдер сделал еще один глоток, – после такого феерического завершения дела об отравлении в венском экспрессе вы можете спокойно обращаться в департамент здравоохранения напрямую. Ваш авторитет там сейчас гораздо выше моего. Я, конечно, взял сегодня с собой дорожный саквояж, но пока не представляю, что я буду делать завтра.
Как всегда, друзья собрались на ужин, традиционный шнапс под рульку, в кафе напротив дома Пeтровича. Было воскресение, но Любляна не могла не разрешить Владу пропустить вечер обязательного папиного дня ради такого случая.
– Шнайдер, завтра утром, – сказал Пeтрович, – вы пойдете в гости к Кристине.
– А что я там буду делать? – спросил сыщик.
– Помните, – ответил аудитор, – что, когда мы искали драгоценности Элизы, Георг, дворецкий Кристины, сказал, что их аристократический квартал такая же маленькая деревня. Где моментально распространяются все слухи. Дом, в котором произошло убийство, расположен в том же квартале, где и живет Кристина. И где стоит дом моей жены, который мы никак не можем продать. Георг тогда рассказал, как его кумушки в лавке зеленщика обсуждали находку в доме моей жены. А нотариус мне сказал, что в той большой семье покойного были очень непростые отношения. Может, кто-нибудь из кумушек Георга поведает нам, какие там были отношения?
– А вот это по мне, – Шнайдер сразу повеселел. – Уж где-где, а в лавке зеленщика я всегда найду общий язык.
– Доктор, – спросил Влад, – а вы знаете, что такие расспросы действительно могут быть полезны?
– Еще бы, – ответил аудитор. – Как я понял, нотариус в курсе того, что происходило в этой большой семье. Но его деловая этика не позволяет ему это рассказывать. Так что будем пользоваться сплетнями. А пока расскажи суть дела.
– Тогда слушайте, – сказал следователь: – Это была годовщина смерти отца двух братьев. По традиции, был организован семейный ужин. И старший брат, как новый хозяин дома, пригласил гостей. Младшего брата и его жену. Кроме них, за столом была жена старшего брата и их сын. И периодически из кухни в гостиную выходил дворецкий. С блюдами и напитками. Сам ужин прошел спокойно. Семья обсуждала, как теперь будут обстоять дела с реституцией.
– А это что такое? – спросил Шнайдер.
– Отец братьев подал заявку на возвращение семейной собственности в Восточной Европе, национализированной после войны. Замок и угодья. Рыночная оценка порядка пятнадцати миллионов американских долларов.
– Вот это да! – Шнайдер даже присвистнул. – Доктор, как бы вас ни прихлопнули из-за таких денег.
– Не волнуйтесь, – улыбнулся Пeтрович. – Реституция – это достаточно сложный правовой механизм. В частности, он ограничивает права опекуна. Я не смогу продать замок. Давайте, дослушаем Влада.