Замок Саттон

Лампитт Дина

Анна была настолько поражена, что совсем забылась и машинально спросила королеву:

— Кто это? — Поспешно затем прибавив: — Простите, Ваша Светлость.

Но Екатерина не обратила внимания на нарушение этикета, так как и сама наблюдала за этими двумя молодыми женщинами.

— Это — младшая дочь сэра Томаса Болейна, Анна. Она недавно вернулась от французского двора. Она совсем не похожа на свою сестру, не так ли?

Анна Вестон опустила взгляд. В выражении лица королевы она увидела слишком многое. Обе женщины одновременно снова посмотрели

на Мэри Карей, которая все еще пожирала взглядом короля. Ни у одной из них ни на мгновение не мелькнула мысль, что причина падения их обеих находится в этой же комнате, и что эта причина вовсе не Мэри, а темноволосая нимфа, стоящая так тихо, спрятав руки в рукава, ничего не говоря, но все замечая.

По окончании несложной церемонии Генрих, взяв под руку Екатерину, повел собравшихся в банкетный зал. Позади него сэр Ричард и другие вновь назначенные виночерпии несли его кубки. Анна Вестон шла с женами и сквозь непрестанную болтовню леди Герберт — глуховатой и вследствие того необычайно ворчливой — до нее вдруг донесся красивый звонкий голос с заметным французским акцентом. Оглянувшись назад, она вновь увидела темноволосую девушку. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Анна Болейн подняла взор, и Анна Вестон увидела вблизи бархатистость ее глаз и густые черные ресницы.

Молодая женщина сделала вежливый реверанс и скромно отвела взор, но у леди Вестон успело сложиться твердое убеждение, что в этом легком создании таится сила, мощь и железная целеустремленность, намного большая, чем у любого мужчины.

В ту ночь в постели Анна вспомнила это свое впечатление.

— Ричард, что ты думаешь о той молодой женщине, только что появившейся при дворе?

Он тотчас понял, кого она имела в виду, кто так привлек ее внимание.

— Анна Болейн?

— Да.

— Я вовсе не нахожу ее красивой — кожа да кости, — хотя у нее очень привлекательные глаза.

— И волосы. Но ты заметил что-нибудь еще?

— У нее с рукой не все в порядке.

Это удивило Анну, не заметившую ничего.

— То есть?

— На одной руке у нее шесть пальцев.

Леди Вестон испуганно вздохнула.

— Дьявольская метка.

Ричард засмеялся в темноте.

— Да, возможно, она — прорицательница, явившаяся к нам.

По совершенно непонятной причине Анна вдруг вздрогнула, и в то же мгновение Фрэнсис вскрикнул во сне. Этот момент леди Вестон будет помнить до конца своих дней.

Потом до Рождественских праздников она не видела мадемуазель Болейн. А когда двенадцать праздничных дней она вместе с Ричардом провела в Гринвичском дворце, то не переставала испытывать удивление, смешанное с беспокойством, перед Анной Болейн. Стало совершенно очевидно, что Анна Болейн — восходящая звезда. Ее манерам и одежде подражали теперь все прочие молодые женщины — шиком моды стали длинные рукава, а в повороте головы мадемуазель Болейн, в том, как она протягивала руку в церемониальном танце, сквозила изумительная красота и грация.

Мысли леди Вестон были прерваны призывом всем сделать шаг вперед. Никакие

отказы не принимались, поскольку то был канун Нового года. Леди Вестон подавила смешок. У Ричарда отвисла челюсть, и он заскрежетал зубами от подобной обязанности. Больше всего на свете он не любил танцевать, но перед ним оказалась сама королева Екатерина, и в тот момент виолы и волынки заиграли очень веселую мелодию.

В паре с Анной Вестон оказался юный Гарри Перси, сын графа Нортумберлендского, недавно поступивший на службу к кардиналу Уолси. «Какой неуклюжий парень», — подумала она.

Он был очень высок, с огромными руками и ногами — одной из которых он наступил на носок леди Вестон, сморщившейся от боли.

— Гарри! — капризно воскликнула она.

Он отпрянул и, ужасно краснея, рассыпался в извинениях с видом юноши, страдающего от безнадежной любви. Леди Вестон почти не удивилась, увидев, что его взгляд, полный обожания, устремлен не на кого иного, как на Анну Болейн. И в тот момент наблюдательная Анна Вестон заметила кое-что еще. Предмет страсти Гарри танцевала с королем, ее темные глаза смеялись, а черные волосы отливали синевой под украшенным жемчугами головным убором. И взгляд на лице короля очень напоминал взор Гарри Перси.

«Желание», — подумала леди Вестон. И до нее дошло, что Болейны в жизни короля играют большую роль.

Она оглянулась посмотреть, видит ли все это Ричард, и тут же удостоверилась в этом, заметив широко раскрытые глаза мужа, которые он не сводил с этой пары.

Тогда у нее почему-то не нашлось подходящего момента спросить его об этом, она собралась сделать это на следующее утро, когда в дверь их апартаментов постучали. Тоби открыл дверь, и Анна увидела на пороге пажа королевы и двух пажей короля. Получив разрешение войти, мальчики положили двенадцать коробок перед Ричардом и одну перед леди Вестон. Это были новогодние подарки от Генриха и Екатерины.

В коробочке Анны лежал головной убор великолепной работы — из синего бархата, украшенный мелкими сапфирами. К нему была приложена записка, написанная королевой собственноручно:

«Мы были бы очень рады чаще видеть вас при дворе».

То был королевский приказ, хотя и в вежливой форме. Коробки Ричарда содержали двенадцать пар туфель. Король не мог бы выбрать ничего лучше. Хотя сэр Ричард не был тщеславным человеком и не очень-то гнался за модой, у него имелась слабость к хорошей обуви. Развеселившись, как ребенок, он надел пару из чудесной красной кожи и встал, любуясь собой.

— Охо-хо! — усмехнулась Анна. — Кажется, мне придется называть теперь тебя «гусиные лапки».

— Ну уж, нет, — отпарировал он и стал гоняться за ней по комнате, крича:

— Ну же, старая гусыня, позволь мне пощипать твои перышки! — Анна заметила Тоби, покрасневшего от смеха, исчезающего в дверях, готового распространить известие о жизнерадостных намерениях сэра Ричарда.

— Нет, Ричард, — крикнула она, но он схватил ее и прижал к постели, щекоча по ребрам, затем поцеловал ее.