Замок серебряной розы
Шрифт:
И вот теперь этот дурак опять заводит привычную волынку.
– Здесь душно. Есть чего-нибудь попить? – даю ему последнюю попытку спасти ситуацию и увести меня куда-нибудь отсюда. Но он как на зло понимает буквально.
– Конечно! Пойдём, - и, поравнявшись со мной, учтиво показывает рукой куда-то вглубь зала.
Обречённо следую за ним.
Толпа за нашими спинами смыкается, и там потихоньку нормализуется обычная светская жизнь. Подобно тому, как болотные воды снова затягивает ряской после того, как кинешь туда
Аккуратно проводя за собой в бурливом потоке гостей, Ричард доставляет меня как на буксире прямиком к одному из столиков у стены, который уставлен фруктами и бокалами. Неподалёку выход на террасу с балконом, и там сейчас, кажется, никого, но туда он меня вести и не думает.
Градус растерянности внутри меня увеличивается.
– Маман, а где вы видели тот полосатый фрукт? Я тоже хочу попробовать… - щебечет какая-то наглая девица, взгляд цепляется за неё и её дородную маменьку в парчовом платье. Отталкивает меня локтем и вклинивается между мной и Ричардом. Склоняется над столом, очевидно подбирая наиболее выигрышный ракурс, и одновременно умудряется бросить взгляд искоса из-под длинных коровьих ресниц на моего спутника.
А я вдруг на мгновение слепну и глохну.
И когда возвращаюсь в реальность…
– Советую вам поторопиться. И взять этот фрукт сейчас. Если правда хотите его попробовать, – говорю безжизненным голосом, словно в трансе. Слышу себя как будто со стороны.
Вздрагиваю, музыка снова врывается в уши.
Девица, покосившись на меня удивлённо, всё-таки ретируется.
Возле столика теперь пусто.
Что это было только что? Я бредила?
Вцепляюсь в первый же попавшийся под руку бокал, как в спасательный круг, пью, зубы стучат о хрустальный край… и конечно же, умудряюсь поперхнуться, потому что это лимонад, который тут же бьёт в нос пузырьками.
Закашливаюсь.
– Всё в порядке? – озабоченно спрашивает Ричард и подаёт салфетку.
Изо всех сил киваю головой.
Мне хочется провалиться сквозь землю, потому что я облила платье. На чёрном лифе пятен не особенно видно, но я мигом чувствую эту противную сырость. И мне ужасно стыдно. Непередаваемо. Я как те дворянские недоросли, которых не сажают за общий стол, а устраивают за отдельным детским, потому что они не научились себя ещё вести в приличном обществе. Он же так давно меня не видел! И что теперь подумает?
– Лучше не бывает… - бормочу себе под нос и торопливо промакиваю платье судорожными движениями. Новая беда – понятия не имею, куда девать пожелтевшую салфетку.
В конце концов, не могу придумать ничего лучше, как спрятать руку за спину и там аннигилировать несчастный клочок бумаги в пепел.
Потупившись, стою, и не знаю теперь уже, куда деть себя.
А Ричард молчит тоже. И просто смотрит.
Неловкость между нами такая, что наверное, ее можно руками потрогать – она витает в воздухе между
А бодрая музыка сменяется первыми чарующими звуками вальса.
И вопреки всему, хотя я помню прекрасно, что Ричард терпеть не может танцевать и прочее «бессмысленное времяпрепровождение», почему-то начинаю надеяться, что вот сейчас пригласит.
Но он не приглашает, хотя первые пары уже вошли в круг.
Надежда умирает с каждым пропущенным тактом. А я ведь так здорово научилась танцевать за эти два года! Неужели он так и не увидит.
Нежное пение скрипки взмывает к потолку и замирает там, чтобы рухнуть снова волшебной волной на плечи танцующим.
Ричард прочищает горло и делает ещё одно неловкое движение ко мне.
– Кхм-кхм… Лягушонок!.. То есть, прости, Гаяни! Ты…
– Надо же, чудеса случаются! Когда мне сказали, я не поверил своим ушам. Но теперь вижу, слухи не врут. Что за очаровательная зеленоволосая фея почтила своим присутствием этот вечер?
Самоуверенный, слегка развязный голос вклинивается в нашу беседу, которую, впрочем, и беседой-то невозможно назвать.
Я удивлённо поднимаю голову и прекращаю разглядывать доски паркета.
Прямо передо мной – высокий юноша в пурпурном мундире королевской гвардии. Широкие плечи, узкая талия, подпоясанная белым шарфом, эполеты. А ещё он рыжий. Никогда не видела таких странных рыже-золотых волос.
Впрочем, он таких, как у меня, судя по всему не видел тоже, судя по неприкрытому восхищению в прозрачно-голубых глазах.
Стоит и не уходит.
Чего ему надо?
– Не окажете ли честь, юная леди? Соблаговолите подарить мне танец?
Короткий поклон, и мне протягивают руку в аккуратной белой перчатке.
– Не соблаговолит! – раздаётся резкая отповедь над моим плечом. На меня падает чёрная тень. Вздрагиваю и чуть не подскакиваю с места от неожиданности.
Жёсткий прищур голубых глаз перемещается с моих волос куда-то выше. Совершенно перестаю понимать, что происходит.
– Вы что-то имеете против, сударь? – холодно переспрашивает гвардеец.
– Эта юная леди слишком юна, чтобы одаривать своим вниманием субъектов с репутацией, подобной вашей! – чеканит раздражённый голос Ричарда.
А до меня, кажется, начинает доходить.
Кажется, мне запрещают танцевать.
На холёном лице рыжего появляется неприязненная улыбка.
– И кем же, позвольте спросить, вы приходитесь этой прелестной малышке, что позволяете себе решать за неё?
Короткая пауза.
– Можете считать, что братом.
Вот это было уже слишком.
Вот этого я уже не могла выдержать.
Не сегодня.
Резко обернулась, крутнулась на каблуках и уставилась разъярённым взглядом в напряжённое лицо Ричарда.