Замок снов
Шрифт:
За полночь он попал домой. На кухне горел свет. Это Мэри ждала его возвращения.
Обмен грустными улыбками. Стакан горячего красного чая или чашка кофе со сливками. Не раз Грегори и Мэри пили поздно вечером чай на кухне и обсуждали, что произошло за этот день или планы на завтра. На этот раз Мэри, обычно более сдержанная в высказывании своих мыслей и оценок, спросила напрямую:
– И долго это будет продолжаться?
Грегори сделал вид, что не понимает о чем речь.
– Мечешься как тигр в клетке. Делай что-нибудь. Должен же быть выход. Бывает непросто его найти. Но ты
Не в правилах Мэри было читать наставления кому-либо. И не всегда она могла выразить свои мысли так, как хотелось бы, но на сей раз она не выдержала. Уж очень она переживала за «бедного мальчика».
Грегори улыбнулся и произнес:
– А ты видела, как я с Терцией позанимался? Завтра надо поработать с ней еще. Или с Вулканом…
– Ну, знаете, мистер, – всплеснула руками Мэри, предчувствуя недоброе. – Терция завтра будет еле ноги передвигать! Мустангов на вас не хватит! Или вас на мустангов, – добавила она скептически, оглядев «грозу индейцев», почти засыпающего на столе. Что-то будет? – подумала она, прислушиваясь к звукам шагов Грегори, затихающих в отдалении, и выключила свет.
Тэсс вернулась домой. Скинула сапоги, плащ и пристроила промокший зонт у батареи центрального отопления. Обычно по средам она позволяла себе посидеть в одиночестве в кафе. В это время там почти никого не было, а если посетители и приходили, то они не обращали ровным счетом никакого внимания на Тэсс, которая иногда раскладывала ноутбук и писала.
Она садилась у окна, заказывала двойной «эспрессо» и наслаждалась вкусом кофе. Сегодня к ее услугам был еще и дождь. Тэсс сидела за столиком и, уплывая по волнам джазовой музыки, смотрела на то, как стекали капли по стеклу. Ей нужно было о многом подумать в спокойной обстановке.
Джон и Грегори. Тэсс запуталась в чувствах. Одного человека она знает уже много лет. И он предсказуем. Привычен. Относительно безопасен. Ничего нового. Второй ворвался в ее жизнь с ворохом ярко-желтых осенних листьев и, кажется, навсегда ее покинул. Как и отчаянная яркость листвы – осень. С той лишь разницей, что через год снова будет листопад. А Грегори не вернется. Им не следует видеться. По крайней мере несколько недель, а еще лучше – месяцев. Потом можно будет воспринимать все случившееся как нечто обыденное, произошедшее давным-давно, да и вообще как неправду. И только искоса бросать редкие взгляды и гадать, значат ли они для него что-нибудь.
Бывает ведь и хуже. А у меня есть дом, Джон и работа. И книгу приняли на ура. Едва редактор пробежал глазами по некоторым абзацам, как весь загорелся. Не так уж это и мало. А Джон очарователен. Наверное, это я с ним не так себя веду, раз он такой. Надо что-нибудь придумать. Может, стоит сменить гардероб? Или прическу? Мужчины обычно ценят красивую упаковку.
– Пожалуйста, еще один «эспрессо».
Из задумчивости Тэсс вывел официант, который суетился возле соседнего столика.
А зачем, зачем все это? Люди барахтаются в этом болоте! Чего-то добиваются… Чтобы потом уйти в небытие. А может быть, смысл как раз там, за гранью…
– Спасибо. Да, можете убрать.
Официант точными
Грань между этими мирами… В сущности, она ведь так тонка. Редко кто задумывается, насколько мы близки к этой черте. И что так просто попасть в тот мир. Раз – и все. Но нет, я еще побарахтаюсь. Вдруг впереди меня ждет что-то интересное?
Так прошел вечер среды. Отличался он от других десятков подобных вечеров? Едва ли. Тэсс очень хотелось, чтобы было так. Она хотела обрести душевное равновесие, которое осталось где-то среди холмов и туманов «Белой долины». Тэсс расплатилась, оделась и вышла под дождь. Посмотрев на небо и поймав капли дождя щеками и лбом, она раскрыла зонт и зашагала к дому.
И вот Тэсс вошла в квартиру. Скинула сапоги, плащ и пристроила промокший зонт у батареи центрального отопления. Все по-прежнему. Только все ли? Со стороны, да, несомненно. Нужно только сообщить мистеру Дарту, что он волен распоряжаться конюшней по собственному усмотрению. С ней связана вся его жизнь, ничего плохого лошадкам он просто не сможет сделать. От него требуется лишь ежеквартальный отчет в письменном виде и лучше всего по электронной почте… Надо только набраться смелости и позвонить в «Белую долину». А где ее, эту пресловутую смелость, взять?
Тэсс расплакалась. Как же сложно быть сильной, когда хочется хоть какое-то время побыть слабой, чтобы за тебя кто-нибудь решил все проблемы!
Кажется, кто-то услышал просьбы Тэсс. Раздался звонок в дверь. Она поспешно вытерла слезы и открыла дверь. Да, это был мистер Джон Мотт, не изменяющий своим привычкам – гонять Тэсс до двери, несмотря на наличие ключей в его кармане.
– Привет, малыш. – Он был, как всегда, оригинален.
– Как я рада тебя видеть! – Тэсс потянулась к его щеке. Звучный поцелуй. Только совсем не хотелось его видеть, слышать, тем более целовать. – Проходи. Давай повешу куртку. Ого, да ты промок!
– Все не настолько серьезно, как ты думаешь! Но я все равно не откажусь от чашки кофе и яичницы с беконом. Раз уж я зашел… – Насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, Джон подтолкнул Тэсс к кухне.
Она начала доставать продукты из холодильника. Пока Джон приводил себя в порядок в ванной, она механически нарезала мясо, хлеб, долила воды в чайник.
У Джона определенно выдался хороший день. Он пританцовывал на кафеле пола, скользя по нему ногами, а руками, сжатыми в кулаки, выписывал фигуры высшего пилотажа. Схватив недоделанный бутерброд одной рукой, а Тэсс за талию – другой, он закружил все захваченные объекты в воздухе, заставив ее изобразить нечто отдаленно напоминающее улыбку.
– Малыш, кончай хандрить! Ты же у меня умница! – Джон переключил внимание на хлеб с беконом, позволив Тэсс вернуться к процессу готовки.
– Легкая, как ребенок! Ты что, воздухом питаешься? – Довольный собой, Джон счастливо рассмеялся.
А «умница» вдруг поняла, чего ей так не хватает в жизни. И от этой простой мысли ей стало так легко и спокойно, как уже давно не было. Для чего живет большинство людей на земле? Ради кого-то! А кто нуждается в другом больше всех? Конечно, ребенок! Все так просто!