Замок Спящей красавицы
Шрифт:
— По-моему, Спящая красавица просыпается.
Йола покраснела, а маркиз продолжал:
— Давайте поедем куда-нибудь ужинать. Я отвезу вас в «Английское кафе», по мы пойдем не в большой зал, где все могли бы наслаждаться вашей красотой. Нет, я хочу, чтобы она принадлежала только мне одному.
Властные нотки в его голосе взволновали ее. Йола позволила маркизу провести ее через вестибюль и усадить в карету.
Не в силах скрыть свое смущение, Йола спросила:
— Почему вы сказали, что в «Английском кафе» меня никто не увидит?
— Потому
— Напротив, было очень забавно! — воскликнула Йола.
— Полагаю, все, что мы с вами делаем, можно назвать забавой, — ответил маркиз. — Однако это слово может означать сотни других вещей, которых я раньше не знал и не чувствовал.
Ей было понятно, что он хочет сказать, и, немного помолчав, она ответила:
— Мне все кажется таким чудесным, наверное, потому, что мне все внове. Я ведь уже говорила вам, что я всего лишь деревенская мышка и раньше никогда не бывала в Париже.
— Я имею в виду не выставку и не достопримечательности, — возразил маркиз. — Я говорю о чувствах, Йола. Вы заставили меня почувствовать то, чего я раньше никогда не испытывал.
— Вы в этом уверены?
— Еще как уверен! — с жаром воскликнул маркиз.
Вскоре они подъехали к «Английскому кафе». Здесь маркиз повел ее по крутой лестнице в отдельный кабинет, который назывался «Мариво». Хотя маркиз не сообщил этого Йоле, он также был известен как le cabinet des femmes du monde [9] — им часто пользовались светские дамы, приезжавшие сюда инкогнито со своими любовниками.
9
Кабинет светских женщин (фр.).
Небольшая комната была прекрасно обставлена, и, глядя на украшенный цветами стол, накрытый на двоих, Йола вновь ощутила восторг. Ей льстило, что маркиз желает поужинать с ней наедине.
Официант открыл бутылку шампанского, которая стояла на столе в ведерке со льдом. Маркиз снял с плеч Йолы шаль и, положив ее на спинку стула, сказал:
— Я еще ни разу не видел вас в белом.
— Вам нравится? — робко спросила Йола.
— Мне нравится все, что вы носите. Более того, я уверен, что нет такого цвета радуги, который бы не был вам к лицу. — Немного помолчав, он задумчиво произнес: — Сегодня вы кажетесь совсем юной девушкой, стоящей на пороге жизни и не имеющей ни малейшего понятия о том, что ждет ее впереди, однако переполненной радостью бытия.
В его голосе не было привычной насмешки. Маркиз говорил совершенно серьезно, даже проникновенно. Йола с удивлением посмотрела на него.
— О чем вы думаете? — спросил он.
— Мне интересно, повторяете ли вы то, что не раз говорили и раньше другим женщинам, или ваши комплименты искренние?
— Это не комплименты, Йола, — с обидой
С этими словами он пересек комнату и встал, глядя в высокое зеркало, висевшее на стене.
Йола поняла: он смотрит не на свое отражение, а на нее, неподвижно застывшую в белом платье на фоне бордовой шторы.
— Что вы сделали со мной? — спросил он. — Я уже тысячу раз сказал себе сегодня, что слишком стар, чтобы испытывать подобные чувства.
— Сколько же вам лет?
— Двадцать семь, — ответил маркиз, — вернее, почти двадцать восемь.
Йола подсчитала: последний раз он был в замке пятнадцать лет назад, если только не приезжал на похороны ее отца. Интересно, часто ли он вспоминает о своей жизни в поместье Богарне?
Она едва не призналась ему, кто она такая, прежде чем их странные отношения не переросли в нечто большее. Но потом решила, что это было бы непростительной ошибкой. Она придумала себе роль и должна сыграть ее до конца. Чего она не знала и не могла знать — каким будет этот конец.
Они сели за стол. Маркиз явно старался ей угодить и ее развлечь. Он смешил ее историями про Париж, описывал приемы во дворце Тюильри, подчас неимоверно скучные, рассказывал про вечерние бульвары и танцевальные залы, где, напротив, царило веселье.
— Да, в Париже есть что посмотреть и куда пойти, — сказала Йола, — но мне кажется, что, проживи я здесь целых двадцать лет, я увижу лишь малую часть того, что тут есть.
— Неужели у вас такие планы? — поинтересовался маркиз. — Надолго перебраться в Париж?
Йола покачала головой.
— Нет, одно дело — приехать сюда погостить, — ответила она. — Но жить здесь все время я бы не могла. Мне больше по душе сельская местность.
Затаив дыхание, она ждала, что он на это скажет. Ответ был в форме вопроса.
— А вам там не скучно?
Йола вновь покачала головой.
— Там есть лошади и сады. Там есть чем занять себя. Там просто некогда скучать. — Она посмотрела ему в глаза и добавила: — Хотя мужчине там наверняка скучно.
— Если только у него нет денег.
Ответ был неожиданным. Она вся напряглась. Маркиз тем временем продолжал:
— Владелец поместья всегда найдет чем заняться. Увы, у меня нет никаких поместий. Наша семья лишилась всего во время революции.
— И вы не могли приобрести новое?
— Хорошие земли во Франции дороги, — отвечал маркиз, — а дом, в котором бы я хотел жить, и того дороже.
Радость, которая до этого переполняла все ее существо, начала отступать, подобно отливу, вытекать, словно ручей из глубокого пруда.
Она не сомневалась: маркиз имеет в виду замок и обширные владения Богарне, раскинувшиеся в долине Луары.
Он был прав. Именно в таком поместье ему полагалось жить.
Но, чтобы стать его хозяином, маркиз де Монтеро должен жениться на девушке, которую он не видел с тех пор, когда ей было три года, и кто знает, какой она выросла. Вдруг она безобразна или, что еще хуже, холодна и сурова, как ее мать?