Замок тайн

Образцова Наталия

– Молчите, Джулиан, – спокойно и властно прервал его король. – Если вы невиновны… – Он вновь застонал, прижал руку к сердцу и закончил, словно с трудом: – Если вы невиновны, у вас будет возможность оправдаться. А сейчас я хочу выслушать мистера Гаррисона.

Джулиан, поняв, что у него еще есть надежда, постарался овладеть ситуацией и вновь заметил, что вода прибывает и им надо поспешить. Король в упор поглядел на него:

– Я должен знать, с кем отправляюсь в изгнание. Говорите, Гаррисон!

И тогда Стивен заговорил, стараясь выражаться как можно спокойнее и понятнее. Полковник упомянул о дурной наследственности Бомануаров, приведя в пример Николаса и троих представителей этого рода, о которых узнал от мирового судьи. Затем он припомнил,

как Джулиан, опасаясь, что Патрик Линч может раскрыть «мистеру Трентону» это, решил, что ему следует избавиться от него. Король едва заметно кивнул. У него была хорошая память, и сейчас он отчетливо вспомнил, как был взволнован управляющий, когда Джулиан сказал, что он из Бомануаров; старик даже выронил поднос. А Джулиан начал волноваться, когда Патрик сказал, что был в Бретани и знает, каковы Бомануары. Он и в самом деле мог поведать Карлу о том, что знал, если бы не погиб той же ночью. Король еще раз кивнул, когда Стивен упомянул, как служанка обнаружила среди вещей Джулиана широкий черный плащ с капюшоном. Да, он сам помнил, этот плащ был у его спутника; не совсем монашеский, хотя при желании его можно было выдать за рясу. Тогда он уже настолько привык доверять Джулиану, что и не вспомнил об этом, а вот служанка Долл что-то заподозрила. Джулиан сразу сообразил, что, если кто-то найдет плащ, подозрение может пасть и на него; поэтому, зная, что они уезжают, Джулиан убил и Долл. Пусть оставшиеся считают, что смерти в проклятом замке продолжаются. Они-то ведь будут уже далеко!

Карл судорожно глотнул сырой воздух и почувствовал, что дрожит.

– Ты ведь где-то пропадал этим утром, Грэнтэм, – повернулся он к темному силуэту лорда в нескольких шагах от него. Лица Джулиана нельзя было разглядеть во мраке под полями шляпы. – Потом ты пришел и сказал, что не знаешь, где твои вещи, – ты ведь не спрашивал Долл об этом, когда убивал. А потом ты прятал за спиной руки, которые были в крови.

– О сир, выслушайте…

Но Карл уже повернулся к Стивену:

– Продолжайте, мистер Гаррисон.

Удивительно, как спокойно звучал голос полковника. Он просто рассказывал, как заметил, что Осия боится кого-то, но не понял кого, лишь догадался, что мальчик что-то заметил. А Джулиан все понял сразу, догнал ребенка на пустоши и убил. Убил зверски, потому что уже не мог остановиться, ибо был не в себе.

– Я помню, – вдруг тихо произнес король и взглянул на Джулиана. – Помню, как вы, сэр, убили доносчика в Солсбери. Вы кололи и кололи его, уже мертвого, и мне с трудом удалось оттащить вас.

Грэнтэм вдруг громко расхохотался, откидывая голову. Он оступился среди потока доходившей уже до щиколоток воды и едва устоял на ногах; с него даже слетела шляпа, но он словно не заметил этого. Джулиан смотрел поочередно то на короля, то на Стивена и улыбался. Потом улыбка соскользнула с его лица, подобно ящерице с камня.

– Черт побери, да вы уже готовы поверить, сир, наветам этого… круглоголового.

– Я ему верю, – спокойно и печально произнес Карл.

– Что ж, тогда пусть полковник объяснит и далее. Пусть расскажет, как я убил Джека Мэррота, ведь это следующее по счету убийство в Сент-Прайори. Однако, черт побери, меня тогда и близко не было в тех краях. Я находился совсем в другом месте, немало людей могут подтвердить это. Я вернулся лишь к вечеру того дня, когда мы с вами обнаружили его труп. Выходит, и Джека я убил, вырядившись призраком? Вы, мистер круглоголовый, который знает все, не объясните ли это?

– Я допускаю, – спокойно отвечал Стивен, – что убийство Джека Мэррота не ваших рук дело. Он вполне мог быть жертвой безумного Николаса. Ведь охранник Томас был пьян в ту ночь…

– Да ну? – иронично покачал головой Джулиан. – Как все просто объяснить! Но уж если дошло до этого, и я раскрою вам кое-что. Я ведь тоже интересовался этим делом, ибо заботился о безопасности его величества. Расспросив прислугу, я узнал, кто дал охраннику той ночью бренди. Прекрасная шлюшка Ева.

Я-то еще до того заметил, что этот простолюдин по-особому глядит на нее. Как хозяин. И ваша рыжая лиса, сир, нервничала под его взглядом. Чего она опасалась? Особенно когда расставила силки на ваше доверчивое величество? Стали бы вы целовать ей пальчики, если бы знали, что эти пальчики могли копошиться в штанах у конюха? Да, да, сир, ваша красотка – обыкновенная потаскуха, и она наверняка украсила чело достославного полковника парой рогов, отдаваясь на куче навоза обычному конюху. Вы же, сир, хотели жениться на ней. Хороша была бы королева! Ева боялась Джека и потому поспешила от него избавиться. О, я помню какое было выражение лица у прекрасной Евы, когда она услышала, что Джека нигде не могут найти. Она открыто торжествовала, потому что добилась своего. Чего проще? На нее ведь никто не подумал, на этого лисьего ангелочка. А она заманила своего любовника-конюха к руинам, перед тем напоив охранника. Не удивлюсь, если она и подсыпала Томасу кое-чего в зелье. Чтоб крепче спал, пока ее братец обгладывал доверчивого Джека.

– Замолчи, Грэнтэм! – сжал кулаки Карл.

– Нет уж, слушайте, сир! – почти закричал лорд. – Слушайте, ибо вы должны знать правду!

Какой-то перелом произошел в сознании Джулиана. Он не мог больше сдерживаться, слишком долго клокотавшая в нем темная лавина теперь рвалась наружу.

– Этот проклятый замок… Эти Робсарты… Я знал, что нам не следует ехать в это болото, и видел, как оно засасывает вас. Но я все время был начеку и первый понял, что толстуха Элизабет вас узнала, – эта баба видела, что у вас пошла носом кровь. Пришлось от нее избавиться… И до чего сильна оказалась дьяволица! Едва не вырвалась. Мой камзол весь измазался в крови, пришлось сжечь его в камине. Вы ведь не заметили, сир, что я больше ни разу не надел коричневый наряд.

– Господи, помилуй, – простонал Карл. – А я еще думал, что ты не умеешь притворяться.

– Я и не притворялся, – невозмутимо заметил Грэнтэм. – Я был спокоен, потому что просто выполнил свой долг. А вот Ева… Я понял, что ей удалось воспользоваться ситуацией и лишить вас разума, особенно когда вы сказали, что готовы жениться на ней… Я пытался урезонить ее, но безуспешно. Что ж, мне оставалось лишь убить ее. Я выкрал в замке мушкет, нашел удобное место и стал караулить ее по утрам, когда вы забирали спаниелей и уходили гулять на равнину… Но мне не везло. Помню, вы разминулись с Евой, она не спеша ехала вдоль рощи, оглядываясь. Но тогда был ветер, и у меня выдуло порох с полки мушкета. В другой раз полил такой дождь, что я уже не думал, что она поедет за вами. А когда она появилась… Дьяволово семя! Я не уследил – и фитиль отсырел, я не смог его поджечь…

– Довольно, сэр! – холодно прервал его король.

Но Джулиан уже вошел в раж и даже не заметил, что прибывающая бурлящая вода доходит до голенищ сапог.

– Я только выполнял свой долг, но какого напряжения мне это стоило! Лишь с леди Рэйчел мне становилось немного легче. Она казалась мне столь чистой, невинной… Откуда мне было знать, что она такая же девка, как и ее сестра? А ведь я почти любил ее.

– Боже, какого же несчастья избежала Рэч, не став вашей супругой, – тихо молвил Стивен.

Но Джулиан словно не расслышал его слов. Он говорил на удивление спокойно, но от этого его исповедь убийцы не становилась менее жуткой. Он рассказал, как после ряда неудач ему наконец-то повезло: в западню попался сам Робсарт – убийца короля и изменник, без которого Ева ничего не значила для Карла. Той ночью, когда они искали Рэйчел, он, как всегда, караулил, затаившись с мушкетом в роще. Стояла прекрасная, тихая погода, и он молил небо… Когда Джулиан увидел одиноко возвращающегося Робсарта, то не сразу поверил в свою удачу. Он подождал, когда тот подъедет поближе, и нажал на курок. Робсарт бессильно откинулся в седле, лошадь понесла его… Выстрела никто не услышал, лишь в стороне, где располагался замок, темным облаком поднялись стаи галок.