Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор
Шрифт:
– Вы говорили об этом мэру на недавней встрече? – спросил Питер.
Спрэг фыркнул:
– Думаешь, они прислушаются к версии, по которой виновным может быть кто-то другой, а не мы? Мы ведь главные злодеи и сегодня, и во все времена, не так ли? По их мнению, мы просто стараемся указать пальцем на кого-то другого, разве не так? Мэр – хороший человек, золотое сердце, стальная челюсть, но каша в голове.
– Сейчас он способен воспринимать только факты, – сказал Джоунс. – Он совсем потерял
– Совершенно справедливо.
– У нас есть своя версия, – продолжал Джоунс. – Ты получишь ответ на наш вопрос, и это поможет нам. Если ваш мальчик и наш общий друг смогут опознать фотографию… – Он пожал плечами. – Мы сможем сделать дело вместе.
Питер взял со стола телефонную трубку и набрал домашний номер Джерома Маршалла. Бетти Маршалл соединила его с мужем.
– Я хотел попросить тебя сделать кое-что, Джерри, – сказал Питер, – пока безо всяких объяснений.
– Выкладывай.
– Не мог бы ты узнать у Северенса, когда ему звонили в последний раз? Меня особенно интересует, не могло ли это быть примерно в половине второго сегодня утром.
– Мне не нужно его и спрашивать, – сказал Маршалл. – Как только ему звонили, Северенс сам связывался со мной. Подожди, я посмотрю; записная книжка лежит у меня в кармане. Я знаю, что ему звонили сегодня примерно в полдень. Он был в парилке, а потом принимал массаж. Теперь дальше. Перед этим был звонок во вторник во второй половине дня, в двадцать минут пятого. Северенс был в своем офисе.
– Сегодня рано утром звонка не было?
– Нет. А что происходит, Питер?
– Расскажу при встрече. Еще одно: у меня есть кое-кто, кто хотел бы посмотреть те фотографии, которые вы будете показывать Тимми Фэллону. Это негр.
– Ты говоришь так, как будто не отдыхал, а работал.
– В каком-то смысле так и есть.
– Эти снимки Пайк принесет домой к Фэллонам. Может твой человек прийти туда?
– Подожди. – Питер прикрыл ладонью трубку и спросил Джоунса, может ли их общий друг подойти к квартире Фэллонов в ближайшее время, – это рядом.
– Он может быть там через пять минут, – сказал Джоунс. – Он сидит в машине, которая стоит в конце квартала. Мы доставим его.
Питер снял руку с трубки.
– Он сможет быть там, когда вы скажете. В пределах пяти минут.
– Я скажу Пайку, чтобы он позвонил тебе, когда придет к Фэллонам. Ты напал на какой-то след, Питер?
– Кажется, да, – ответил Питер, – а может быть, и нет.
– Этого нельзя сказать по телефону?
– Что-то вроде того. Я свяжусь с тобой.
– У тебя неприятности?
– У кого их сейчас нет? – ответил Питер. – Нет, у меня все в порядке. – Он положил трубку и посмотрел на Джоунса и Спрэга. Две пары черных очков пристально уставились на него.
– Не
– В то время, о котором вы говорили, звонка не было, – сказал Питер.
– Черт возьми!
– Но еще остаются фотографии. Вы можете опознать их.
– Какого черта Ричард побежал? – спросил Джоунс, обращаясь скорее к себе, чем к Питеру. – Почему не вернулся в зал, где были его друзья?
– У него не было друзей в зале, – сказал Спрэг. – Прошлая ночь была моей, парень. – Он воздел свои огромные длинные руки над головой. – Это ты, о Боже, ее остановил!
Питер как зачарованный смотрел на него. Этот чернокожий гигант, которого пресса сравнивала со зловещим факелом, готовым предать города страны огню, обращался к Богу!
Натан Джоунс стоял в дверях.
– Прости, что отняли у тебя время, Стайлс, – сказал он. – Мы надеялись, что сможем получить ответ, и быстрее всего сделали это через тебя. Я понял, что ты доверяешь окружному прокурору?
– Я давно его знаю. Его поддерживают обе политические партии. Он не политик в привычном смысле этого слова. Ваши люди, вероятно, тоже делали на него ставку. Как он котируется у вас?
– Выше среднего белобрысого, – сказал Джоунс с усталой улыбкой. Он взглянул на часы, висевшие над каминной стенкой. – Сейчас девять. Через тридцать девять часов городские власти должны объявить свое решение: будут они платить или вступят в войну. Загвоздка в том, что они будут сражаться не с тем противником.
– Но мы будем сражаться с ними! – воскликнул Спрэг. – Мы будем сражаться с ними на улицах, в аллеях; наши снайперы будут убивать их с крыш домов. Не мы выбирали этот момент, но они запомнят нас!
Белые зубы Натана Джоунса сверкнули какой-то застывшей улыбкой.
– Ей-богу, Джонни, ты говоришь совершенно как Уинстон Черчилль! – сказал он и оглянулся на Питера. – Тридцать девять часов. Ты думаешь, что сможешь убедить своего друга Маршалла в том, что они ошибаются, разыскивая чернокожих шантажистов? Чем больше он будет дразнить нас, чернокожих лидеров в Гарлеме и Бруклине, тем быстрее упустит все шансы остановить то, что может произойти. Время бежит, как песок сквозь пальцы.
– Вы убеждены в этом? – спросил Питер.
Огромная рука Спрэга опустилась на плечо Стайлса и развернула его. Черные очки, сверкавшие над Питером, казалось, прожгут его насквозь.
– Они говорят, что этот человек послал Северенсу письмо, подписанное словами «Власть – черным».
– Я видел его фотокопию, – сказал Питер.
– Послушай, парень. Я – «Власть – черным» в этом городе, но я не посылал никакого письма. Я – «Власть – черным» в этом городе, но я не говорил ни по какому телефону.