Замок в лунном свете
Шрифт:
Доктор Питерс повел меня на кухню.
— К сожалению, не могу предложить ни устриц, ни черной икры. Однако жаркое и салат в холодильнике найдутся. А также красное вино…
— Для одинокого человека очень уютно, — я осмотрелась.
— Привык обходиться собственными силами, — он опять рассмеялся. — Еще со студенческих лет.
— Вы были женаты? — я внезапно смутилась. — Простите, если это бестактно.
— Не был. Признаться, исключительно из меркантильных соображений. Скорее окончить колледж, оплатить стажировку и получить практику в маленьком
Я не верила ни одному его слову. Когда мужчины говорят, что у них не нашлось времени для женитьбы, они лгут. Это означает только одно: им не встретилась настоящая женщина.
— Однако я не являюсь принципиальным противником брака, — поспешил заверить меня доктор Питерс.
Наши глаза встретились, мы рассмеялись. Недолгие приготовления были закончены, и я принялась накрывать на стол.
— Салфетки в буфете. К сожалению, только бумажные.
— Я была бы весьма признательна, если бы вы приглушили свет. Наверное, я очень сентиментальная особа. У вас есть свечи?
Он молча открыл буфет и указал на нижнюю полку, где горкой лежали восковые свечи.
— Вы уже не первый раз ужинаете при свечах?
— Ничего удивительного, — он пожал плечами. — Как бывшая жительница Ньюбери, вы должны знать, что во время гроз здесь часто отключается электричество.
Мы разговаривали обо всем на свете — о фильмах, погоде, совсем как старые друзья, давно не собиравшиеся вместе.
Голос доктора Питерса понравился мне с первой же встречи — негромкий, доброжелательный и успокаивающий. Теперь я получила возможность внимательнее рассмотреть его внешность. Тонкие, длинные пальцы вполне подошли бы музыканту. Лицо нельзя было назвать красивым из-за острого подбородка и спадающих на лоб непослушных волос; светлая кожа подчеркивала ярко-голубые глаза. Казалось необъяснимым, как я могла забыть его после первой встречи. Непроизвольно я сравнивала его с Дэвидом — большим, широкоплечим, с натруженными руками и широкими скулами. Дэвид, в объятьях которого я лежала еще вчера. Интересно, каким был бы на его месте Питерс. Я вздрогнула, пытаясь прогнать непрошенные мысли. По спокойному выражению лица доктора было невозможно сказать, заметил он или нет мое смущение. Похоже, нет. Я вдруг почувствовала себя неловко в старых джинсах и клетчатой рубашке.
— Мой наряд совсем не подходит для званого ужина. — Я опустила глаза.
— Вы просто очаровательны, Морин.
Я встретила его взгляд и пролепетала вежливое «спасибо», чтобы прикрыть смущение. Наступило молчание, нарушенное громким стуком в дверь.
— Кто бы это мог быть? — доктор Питерс нахмурил брови. — В такое время?
Он вышел в прихожую, чтобы минуту спустя вернуться с… Дэвидом Эндрюсом — усталым, взволнованным. Увидев меня сидящей за накрытым столом, Дэйв с облегчением улыбнулся.
— В гостинице вас не было, пришлось помотаться по городу. Слава Богу, я догадался заглянуть к доктору Питерсу.
Было тактично с его стороны обращаться ко мне на «вы».
— Я сделал Морин укол. Она очень переживает из-за Барона…
—
Доктор Питер кивнул:
— Он сказал мне, что пост шерифа для него важнее, чем чья-то собака. Присаживайтесь, Дэвид. Хотите вина?
Питерс достал чистый бокал, налил золотистую жидкость из плетеной бутылки. Медленно пригубив, Дэйв взглянул на меня. Как ни приятно было видеть его, внутреннее успокоение, пришедшее во время ужина, пропало. С приходом Дэйва в теплую кухню доктора вполз угрюмый холодок замка «Хогенциннен».
— Наверное, уже поздно, — сказала я. — Дэвид, не будете вы любезны отвезти меня в гостиницу?
— С удовольствием. Ваши чемоданы уже там. Миссис Томас изменила свое решение и сама отдала их мне.
— Неудивительно, — вставил доктор Питерс. — Рано или поздно ей все равно пришлось бы отдать их.
Его замечание ничуть не успокоило меня. Я разволновалась еще больше. Мужчины угрюмо молчали, обстановка становилась все более и более натянутой, Дэйв с недоумением оглядывал накрытый стол и зажженные свечи. У доктора Питерса погасла трубка, и он с отсутствующим видом принялся чертить мундштуком круги на скатерти — сначала маленькие, потом все больше, больше…
— Прекратите! — закричала я. — Сейчас же прекратите!
Дэйв вздрогнул, мой внезапный возглас испугал его. Доктор Питерс сохранял невозмутимый вид.
— Это имеет какую-то связь с гибелью Сэма, не так ли?
Я машинально кивнула, не сознавая, зачем.
— И с Гасом Дэниельсом?
— При чем тут Гас?
— Он вам отвратителен. И одновременно вы боитесь концентрических окружностей. Почему? Какая между ними связь?
— Не знаю… не знаю! Пожалуйста, не мучайте меня, — я расплакалась.
— Хорошо, Морин. Забудьте об этом. Сейчас я принесу вам таблетки, — поднявшись, он вышел из кухни.
— Отвези меня домой, Дэйв. Пожалуйста. Вечер начинался так хорошо, и он же его испортил. Почему он ни на минуту не может забыть, что он врач?
— Иногда он все же забывает об этом, — сухо возразил Дэйв. — Когда начинает играть роль гостеприимного хозяина.
Я ничего не ответила. Вернулся доктор Питерс и протянул мне небольшую яркую коробочку. Он не возражал, когда я запила таблетку вином.
Сидя в машине рядом с Дэйвом, я вспомнила Барона и заплакала. Где-то вдали, во мраке, светились огоньки «Хогенциннена», и от этой мысли меня бросало в дрожь.
Дэйв обнял меня за плечи, привлек к себе. Машина медленно ползла по ночному городу. Гостиница встретила нас молчанием и темнотой. Оставив машину возле крыльца, мы направились к моему коттеджу. Дэйв открыл дверь, я зажгла свет.
— Помочь разобрать вещи? — он показал на стоящие в углу чемоданы.
— Это можно сделать завтра.
— Мне остаться у тебя?
Вместо ответа я обняла его. Он прижал меня к себе так крепко, что у меня перехватило дыхание.